История Кунцево / М.В. Данченко "Наследие Кунцева".

Часть вторая

19. Воздухоплавательный отряд

В конце XIX столетия в России вслед за европейскими странами и США появилось воздухоплавание. Полёты на воздушных шарах, аэростатах, дирижаблях стали предметом соперничества между странами. Устанавливались рекорды на дальность и длительность полётов. Об этом писалось в газетах. Интерес к воздухоплаванию был огромен. В Первую мировую войну аэростаты использовались и в военных целях.
После революции по инициативе В. И. Ленина началось формирование первых «социалистических воздухоплавательных отрядов». Московский 4-й воздухоплавательный отряд и 15-й воздухоотряд в 1918 г. был размещён в д. Давыдково. Позже они переедут на Рублёвское шоссе и будут размещены в Кунцеве (1921 г.). Кунцевом, или Новым Кунцевом, стала называться местность, формируемая вокруг железнодорожной станции Кунцево. Здесь около станции ещё до революции образовалось торговое место: магазины, рынок, аптека, питейные заведения — это между железной дорогой и Можайским шоссе. По другую сторону от железной дороги — жилые дома и дачи уходили к Рублёвскому шоссе и далее до парка Фили-Кунцево. Старое место, где когда-то была деревушка Кунцево, к началу XX столетия было уже застроено дачами. Звенигородская дорога,  шедшая ранее от Шелепихи вдоль речушки Фильки и далее по направлению нынешнего Рублёво-Успенского шоссе утратила себя. Рублёвское шоссе было соединено с Можайским через железнодорожный переезд, который был устроен почти на том же месте, где теперь построен виадук.


Отряд воздухоплавателей

Летное поле воздухоплавательного дивизиона

Место между Москвой рекой и Большой Филёвской улицей (раньше она называлась Красной) приглянулось военным ведомствам. Здесь устроились разные воинские части. Липовая роща (Филёвский парк) заканчивалась забором, за которым находилось подразделение ПВО, занимавшее место до дома отдыха «Ударник» и дома Нарышкина. Далее шли дачные дома, построенные ещё Шелапутиным и Солдатенковым (оба почётные граждане Москвы) и тоже занятые военными вплоть до местечка «Выстрел», выходившего на Рублёвское шоссе.

Сюда в 1921 г. был перебазирован воздухоплавательный отряд. Покорение пятого океана всегда вызывало живой интерес у народа. Стремление подняться над землёй воодушевляло людей с незапамятных времён, об этом слагались мифы и легенды. Кунцевский воздухоплавательный отряд проводил свою работу. Здесь испытывались новые воздушные шары, аэростаты, стратостаты. Велась здесь и научная работа. Учёные поднимались на воздушных шарах и вели научные исследования атмосферы. Не менее важное значение власть придавала воздушным полётам в пропагандистских целях. За полётами на побитие мировых рекордов в воздухоплавании следила вся страна. Такие пропагандистские шоу, как правило, устраивались в канун больших праздников или других важных событий, происходящих в стране.

Вот как сообщалось в журнале «Глобус» за 1971 г. об одном из них:
«Страна праздновала Первомай, и никто не знал и не мог знать о трагедии, разыгравшейся над дикими северными лесами…»

А началось всё так. Вечером 30 апреля 1927 г. в Кунцеве под Москвой был пущен воздушный шар. В плетёной корзине он нёс двух аэронавтов — Семёнова и Зыкова. Перед ними стояла цель испытать новый советский аэростат, а если повезёт, то и побить рекорд немца Гуго Каулена. Рекорд этот казался не преступным. Прошло более тринадцати лет, как немецкий воздухоплаватель с двумя спутниками поднялся в Германии и через 87 часов опустился в России, недалеко от Перми. И за эти тринадцать лет ни одному воздухоплавателю не удавалось продержаться в воздухе дольше Каулена, хотя многие пытались.

Честно говоря, и у наших аэронавтов было мало шансов побить рекорд. Ветер дул на север, и долгий полёт мог закончиться крайне рискованной посадкой в безлюдной тундре или даже в Ледовитом океане. Семёнов и Зыков приготовились к самому худшему. В тесной корзине лежали четыре пуда продовольствия, тёплая одежда, пробковые спасательные пояса и парашюты.

Уже ровно сутки продолжался полёт. Причудливое нагромождение облаков закрывало землю от глаз аэронавтов. Где они? В каком направлении летят? С какой скоростью? Так не хочется покидать уютный заоблачный мир и снова возвращаться к земле, в пургу и дождь, но надо. Семёнов открывает клапан. С шумом вырывается водород. Шар медленно «тянет» к неприветливой земле.

Полночь. Высотомер показывал порядочную ещё высоту, когда необычайно сильный толчок потряс корзину. Зыков выбрасывает мешок с песком и, перегнувшись через борт корзины, сквозь слепящую снежную метель видит внизу деревья. Шар мчится над Уральскими горами. Конец гайдропа — длинного каната, висящего под корзиной, — волочится по вершинам сосен. Снова сильный рывок: гайдроп зацепился за дерево. Не выдержав, рвутся крепления корзины. Потом обрывается и гайдроп. Корзина повисает боком. Ветви деревьев хлещут по корзине. В какой-то момент сильным ударом Зыков был выброшен за борт. Семёнов пытается посадить шар. Куда там! Новый удар, и Семёнов тоже за бортом. Верёвка сильно обожгла ему руки.

Аэростат взмывает вверх и быстро исчезает в снежном буране.
Они утонули в глубоком снегу. Это смягчило падение. Семёнов ползёт по снегу и вскоре находит товарища. Первое чувство — радость, они вместе, они живы.
Зыков в кожаной тужурке и фетровых сапогах, на голове шлем. На Семёнове такая же одежда и ещё шуба, но нет шапки. В карманах нашли финский нож, компас, часы и несколько крошек шоколада. Только и всего. По пояс в снегу потерпевшие крушение бредут вслед за шаром. Может быть, удастся найти его. В корзине осталось продовольствие, одежда, спички, оружие. В них — спасение. Но, увы, никаких следов аэростата.
На четвёртый день Семёнов совсем ослабел. Дальше Зыков решил идти один, найти людей, а потом спасти и Семёнова. Они попрощались.
7 мая в полдень Зыков вдруг увидел людей — старика и мальчика. Это были охотниками Иван Ильич Мезенцев и его десятилетний внук Александр. В первый момент им показалось: зверь. Да и откуда же мог взяться человек в этих дебрях? К счастью, охотники стрелять не стали, а подошли и, к удивлению своему, увидели человека. Они накормили Зыкова, обмыли его руки и лицо, чем-то мягким и тёплым перевязали обмороженные, израненные руки. На лодке отвезли в свою деревушку Укьюдин.
Этот полёт закончился относительно благополучно: оба аэронавта остались живы. Обратный путь до Москвы длился более месяца. Везде по пути смелых аэронавтов встречали как героев. Они и были героями. В. А. Семёнов стал учёным, доктором технических наук. Он ещё не раз поднимался на воздушных шарах, ему было присвоено почётное звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.
Трагически закончился другой полёт стратонавтов зимой 1934 г., о чём писали тогда все газеты, а спустя 60 лет свой рассказ о полёте экипажа «Осоавиахима1» поместила газета «Правда».

В зимний день на Красной площади делегаты XVII партсъезда отдавали последние почести Павлу Федосеенко, Андрею Васенко, Илье Усыскину — членам экипажа советского стратостата «Осоавиахим1». Стратонавты поднялись на 22 километра, рекордную для тех времён высоту, но потерпели катастрофу на обратном пути из стратосферы.
Тот полёт, по сути дела, торил дорогу, что привела на стартовую площадку Байконура первопроходцев космоса…
И вот в такой же зимний день, пятьдесят лет спустя, едем по дороге из Саранска в небольшое село Усыскино, раскинувшееся над речкой Потижем, петляющей по древней земле. Когда-то здесь пролегала одна из «засечных черт», защищавших русское государство от набегов кочевников. По здешним местам ходили крестьянские войска Болотникова, Разина и Пугачёва. В Рузаевке, которую нужно миновать по дороге в районный центр Инсар, в 1905 г. провозгласили Рузаевскую республику. Такие вот места, не очень броские с виду, но какие-то свои, «домашние». Неторопливо представали они за окнами машины, невольно располагая к разговору об отечестве, его прошлом и будущем.

Село Усыскино, по-старому Потижский Острог, не на всякой карте сыщешь. И в толстом почтовом справочнике его нет. Иван Григорьевич Тултаев, инструктор обкома партии, засомневался было, на ту ли дорогу свернули с трассы (вот поставить бы заметный указатель!). Однако всё оказалось правильно. Ещё издали увидели мы газик секретаря Инсарского райкома партии Д. Д. Беспалова, знающего, естественно, все здешние стёжки-дорожки. Так и въехали цугом в село, в центре которого возвышается памятник героям  стратонавтам. Здесь, недалеко от берега Потижа, пятьдесят лет назад погибли Федосеенко, Васенко и Усыскин.

…Стартовали они 30 января 1934 г. в начале десятого утра из подмосковно го Кунцева. Год тот, надо сказать, стал в определённом смысле знаменатель ным. Учёные и инженеры провели первую всесоюзную конференцию по изу чению стратосферы.
«Осоавиахим1» разрабатывали и строили в Ленинграде, и его ведомственная принадлежность отражена в названии аппарата. В командиры основного экипажа пригласили опытного воздухоплавателя Павла Федосеенко, участника Гражданской войны, краснознамёнца, мирового рекордсмена, инженера, наконец, окончившего Военную академию имени Жуковского. Второй член экипажа — Андрей Васенко, учёный-аэролог, главный конструктор стратос тата. И третий — Илья Усыскиин из ленинградского Физтеха, специалист по космической радиации.
Людьми они были хоть и молодыми — 35, 34 и 24 года, но знающими. Иначе они просто напросто не смогли бы осилить научную программу полёта, включавшую десятки экспериментов в области космической физики, атмосферной оптики, аэронавигации.
Весь тот январь стояла неважная погода. Только к концу месяца пришёл антициклон. И тогда был подписан приказ на полёт.
В 11 часов 42 минуты «Сириус» — позывной стратостата — с высоты 20 600 метров приветствовал делегатов XVII съезда партии. В 11 часов 59 минут экипаж передал привет газете «Правда». В 12 часов 33 минуты стратостат достиг 22 000 метров. Мировое достижение! Всё это, как и причины катастрофы, правительственная комиссия установит позже, когда изучит записи в бортовых журналах и показания уцелевших приборов. Солнце грело оболочку, излиш ки газа приходилось стравливать. Экипаж решил идти вниз. Скорость спуска стала расти, достигнув нерасчётных значений. Оборвалась часть строп, гон дола накренилась, вся система, видимо, потеряла равновесие. Увы, невозмож но сбросить остаток балласта и открыть спасительный люк, чтобы выпрыг нуть на парашютах.
И тем не менее в бортжурнале ведутся записи. Вот последняя:
«Гондолу
Красота неба…
Земли
этом
неба
стратостата
себя
Альтиметр — 12.000
Время 16 ч. 13,5 м…»
…Марии Яковлевне Кулясовой (вообще тут Кулясовых — полсела) было в ту пору десять лет. Многого она тогда, конечно, не поняла.
— Лучше я вас провожу к деду Игнату,— сказала нам Мария Яковлевна.
Игнату Ивановичу Иконникову, всю свою жизнь, с перерывами на войны, прожившему в этом селе, сейчас восемьдесят восемь. С германцем воевал в Первую мировую, в Гражданской участвовал, в Великую Отечественную «отбило» ему под Брянском ногу. Пять медалей, орден Славы привёз с фронта.
— Помню, был я во дворе, скотину загонял,— рассказывает Игнат Иванович. — Слышу вдруг шум какой-то. А брательник кричит: самолёт сел. Подбежали, видим, шар железный, подавленный. Плотники наши там в ту пору работали, хотели шар открывать. Но тут кто-то сказал: надо сообщить в НКВД. Сообщили. Сразу приехали. Открыли люк, а там люди. Неживые. Постелили торпище, мешковину, значит, и положили их, сердешных… Колхоз здесь звали «Наш путь». Дали потом ему имя старшего — Федосеенко, значит. А селу имя младшего присвоили. Вот и живём с тех пор в Усыскино…
Увлечение воздухоплаванием, авиацией в 30е гг. было повсеместным. Страна внимательно следила за сообщениями о полётах на дирижаблях и самолётах. Всеобщее внимание к аэронавтике и авиации того времени сопоставимо с интересом и восторгом, проявляемым к космонавтике в 60е гг. прошлого века.
В начале 30х гг. Кунцево превратилось в большую стройплощадку, как и вся страна. Реконструируются заводы и фабрики, началась эпоха индустриализации, символом эпохи стали дымящие заводские трубы, с показа которых начинаются кинохроники, статьи в газетах, журналах. Народ живёт голодно. Для советской элиты строятся дачи, сталинские дома, вводятся спецпайки, спец распределители, спец-магазины. Руководители высокого уровня и их семьи находятся на полном государственном обеспечении, но не имеют в личной собственности почти ничего. В квартирах стоит мебель с инвентарными номерами. При снятии с должности вчерашний начальник оказывается на улице без чемо дана — всё казённое остаётся в бывшем жилье. Многим, правда, ничего и не нужно было, потому что они оказывались «на казённых харчах».