Портал Кунцево Онлайн / Тропарево-Никулино

Тропарево-Никулино

Свое название этот район получил от двух селений - Никулино и Тропарево. Первое из них получило название от боярина Микулы Васильевича Вельяминова. В 1366 - 1367 гг. он, будучи еще молодым человеком, принимал самое активное участие в строительстве белокаменного Кремля. Мероприятие это было крайне спешным - в скором времени в Москве ожидали набега литовского великого князя Ольгерда, и для ускорения работ Дмитрий Донской поручил каждому из своих бояр определенный участок строительства - башню с прилегающими стенами. Память об этом сохранилась до сих пор в названии кремлевских башен. На долю Микулы Вельяминова пришлась проезжая Никольская башня (выходит на Красную площадь, рядом с Историческим музеем). Несмотря на то, что кремлевские стены позже были перестроены Иваном III, прежние названия башен остались и до сих пор напоминают об именах своих первых строителей.

В 1366 г. он женится на дочери суздальского князя Дмитрия Константиновича, на другой дочери которого женился великий князь Дмитрий Донской. Так Микула Васильевич стал свояком московского князя. Следующий раз его имя упоминается в 1380 г., когда он сражается против Мамая на Куликовом поле, где стоял во главе коломенского полка. В бою он погиб смертью храбрых. Сыновей у него не было, а осталась единственная дочь, которая была замужем за видным боярином первой половины XV в. Иваном Дмитриевичем Всеволожским.
Если с происхождением названия Никулина все выясняется достаточно просто, то ответ на вопрос - от кого получило свое название Тропарево представляется более сложным. В современном русском языке известно достаточно редкое слово "тропарь", обозначающее молитвенные стихи, церковные песнопения в честь какого-либо православного праздника или святого. Можно предположить, что название села произошло от какого-то человека, имевшего прозвище "Тропарь". Его носил живший в конце XIV в. боярин Иван Михайлович Тропарь, ставший родоначальником фамилии Тропаревых.
Грек по происхождению, он под конец своей жизни служил митрополиту Киприану, а еще раньше - его предшественнику на митрополичьей кафедре - знаменитому митрополиту Алексею. В качестве митрополичьего боярина ему пришлось выполнять особые поручения митрополита, с одним из которых самым тесным образом связана история возникновения тропаревского храма и выясняется - почему он был посвящен чуду архистратига Михаила.

Митрополит Алексей, впоследствии признанный святым, был одним из самых выдающихся людей XIV столетия. Благодаря своей энергии и твердости характера, в сочетании с умом и прекрасным образованием, он приобрел огромное влияние не только в церковных делах, но часто его мнение оказывалось решающим и в политике. В то же время строгостью своей жизни он приобрел всеобщее уважение и любовь народа.
Слава его благочестивой жизни достигла вскоре и Орды. Когда у хана Джанибека тяжело заболела глазами жена Тайдула, хан написал правившему тогда в Москве великому князю Ивану Красному (отцу Дмитрия Донского): "слышали мы, что есть у вас поп, которому Бог дает все по молитве его. Пустите к нам сего служителя Божия, да испросит он здравие моей супруге". Отказаться митрополиту от поездки было нельзя, а дорога в Орду была долгой и опасной. Требовался человек, хорошо знающий все степные пути до ханской ставки. Им, очевидно, и стал Иван Михайлович Тропарь. Надо было торопиться и 18 августа 1357 г. митрополит Алексей вместе со спутниками спешно выехал из Москвы. В Орде ему быстро удалось исцелить ханшу. Вполне вероятно, что решающую роль в этом сыграл Иван Михайлович - в то время именно выходцы из Греции славились на Руси искусством целительства. К сожалению, до нас не дошли многие подробности этой поездки, но можно предположить, что исцеление ханши пришлось на 6 сентября (по старому стилю), когда православная церковь празднует Чудо архистратига Михаила, что в Хонех.

Тайдула щедро отблагодарила за свое выздоровление и с этого времени сделалась усердной заступницей перед ханом за русских. От ее имени было выдано два ярлыка (грамоты): один - митрополиту Алексею, в котором говорилось, что когда митрополиту надо будет ехать в Царьград через татарские владения, никто не смел бы останавливать его и чинить препятствия, другой - Ивану, запрещавший татарским данщикам взимать с него любые дани и пошлины. "И что есмы млъвили, то бы есте вси ведали",- писала ханша.
Муж Тайдулы хан Джанибек подарил митрополиту Алексею ханский конюшенный двор в московском Кремле и на этом месте в память чудесного исцеления ханши он несколькими годами позже основал Чудов монастырь с церковью Чуда архистратига Михаила. Другой храм в честь Чуда архистратига Михаила был воздвигнут в подмосковном Тропареве - вотчине Ивана Михайловича Тропаря.

Наши сведения о Тропареве и его владельцах за XV в. весьма скупы и отрывочны. Известно лишь то, что село продолжало оставаться в роду потомков Ивана Михайловича Тропаря. В документах они писались то, как Тропаревы, то, как Трепаревы. Соответственно и село иногда именовалось в документах как Тропарево, Требарево, Трепорево. Единого установившегося названия не было - оно появилось лишь в XVII в. Вероятно, в первой половине XV столетия они округлили свою вотчину за счет земель соседнего Никулина - боярин Иван Дмитриевич Всеволожский, получивший его в приданое за дочерью Микулы Вельяминова, во время феодальной войны примкнул к противникам великого князя и все его имения были конфискованы. С тех пор на протяжении трех с лишним столетий Тропарево составляло с Никулиным единое владение.

Новый этап истории этих мест наступает в XVI столетии, когда Тропарево становится собственностью московского Новодевичьего монастыря.
В 1525 г. великий князь пожаловал новой обители и два села, одним из которых стало село Тропарево "з деревнями". По жалованным грамотам Василия III, Ивана Грозного, царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича монастырские крестьяне были освобождены от многих повинностей и налогов, которые платили и выполняли государственные крестьяне, и должны были работать исключительно на монастырь.
В дальнейшем Новодевичий монастырь играл значительную роль в отечественной истории. И на протяжении всех этих лет история монастыря была самым тесным образом переплетена с судьбами Тропарева - подмосковной монастырской вотчины.
В архиве Новодевичьего монастыря сохранилось описание тропаревских земель последней четверти XVI в. Читаем: "Пречистые Одегитрея Нового Девичья монастыря село Требарево, а в нем церковь Чуда Архистратига Михаила древена клецки, пашни паханы середние земли 45 четьи, да перелогом 100 четьи, да перелогу ж лесом поросло 25 четьи в поле, а в дву потому ж, сена 80 копен, лесу пашенного у всех трех поль 10 десятин. Того же села деревни и пустоши: пустошь, что была деревня Микулино: пашни перелогом середние земли 15 четьи, да перелогу же лесом поросло 15 же четьи в поле, а в дву потому ж, сена 30 копен..."

Для того чтобы этот текст стал более понятен, необходимо объяснить некоторые встречающиеся в нем слова и понятия. Выражение "клецки", относящееся к деревянной церкви, обыкновенно означало характер ее постройки - она возводилась клетями (срубами) из положенных друг на друга венцов из бревен. Такой способ был самым обычным при возведении деревянных храмов в Подмосковье. Пашня измерялась в четях (или четвертях). Одна четь примерно соответствовала половине десятины. Писцы всегда обязательно оценивали землю по ее качеству. Она бывала "доброй", "середней" (средней) и "худой". Как видим, тропаревские суглинки оценивались средним качеством. Сенокосы всегда измерялись в копнах сена, которые можно было собрать. В одной копне бывало обыкновенно 5 пудов сена, а с одной десятины скашивали обычно 10 копен. В это время на Руси господствовала трехпольная система земледелия: одно поле засевалось озимыми, другое - яровыми, а третье оставалось под паром. Размеры каждого поля были примерно одинаковыми и поэтому писцы обычно измеряли площадь только одного и писали "а в двух потому ж". Это означает, что для того, чтобы узнать реальную, привычную для нас, величину пашни, цифру писцов надо умножить на три. Перелогом называлась заброшенная пахотная земля, зачастую зараставшая кустарником и лесом.

Монастырь тщательно следил за тем, чтобы тропаревские крестьяне вовремя платили все причитающиеся с них налоги и сборы, которые записывались в специальные приходные книги. Уцелела одна из них - за 7112 год от сотворения мира (по современному летоисчислению - с 1 сентября 1603 г. по 31 августа 1604 г.). Заглянем в нее.
Под 24 октября запись: "Того ж дни по книгам села Трепорева старосты Сысоя Дмитреева взято в монастырскую казну два рубли двадцать один алтын полторы денги. А те денги собирали староста Сысой с попом и со крестьяны с пустых пашен с ярового хлеба и сенных покосов на 111-й год и со ржи, что отдано ко 112-му г.". И далее уже другим почерком - пометка, видимо, монастырского казначея: "Взяты".
Новая запись: "Майя в 15 день села Трепарева у крестьян у Рудака Михайлова да у Сысоя Дмитреева с товарыщи с пустоши Захарова оброку сь яровой пашни и с сенного покосу на нынешней на 112-й год полтора
рубли". И снова пометка: "Взяты".

Первые годы XVII столетия получили среди современников, а затем и историков название "Смутного времени" - от большого количества "смут" - народных восстаний, походов самозванцев и иностранных интервентов. На протяжении свыше десяти лет эти места служили ареной почти непрекращающихся военных действий войск Болотникова, Лжедмитрия I и Лжедмитрия II, польских интервентов, бойцов первого и второго народных ополчений.
"Смутное время" нанесло серьезный удар по территории современного округа. На этой площади, занимавшей около 20 тысяч десятин земли, к 1626 г. не насчитывалось и 300 душ крестьян мужского пола. Тем не менее, Тропарево пострадало относительно мало, быть может, главным образом потому, что находилось в сравнительном удалении от больших дорог. Однако, все мелкие деревни, существовавшие когда-то вокруг села, были уничтожены. Впоследствии возродилось только Никулино. Писцовая книга 1627 г. описывает село следующим образом: "Новодевичья монастыря, что на Москве, вотчина село Тропарево, на Тропаревском враге, а в нем место церковное, что была церковь Чудо архистратига Михаила, да в селе во дворе поп Наум Иванов да двор монастырской, а в нем живут 3 крестьянина, да 7 дворов крестьянских, в них 12 человек, да 2 двора бобыльских, в них 2 человека".

Как видим, во время военных действий в Тропареве была сожжена только церковь. Но уже вскоре храм возродился вновь. Переписная книга 1646 г. отметила: "А в селе церковь Архистратига Михаила древяная, у церкви во дворе поп Андрей Захаров". В селе Тропареве с деревней Горки, Лысово тож (так именовалось тогда Никулино), числились к тому времени уже 21 крестьянский двор и 51 мужчина.
Со временем село все более и более укрупнялось. По данным переписи 1678 г. в Тропареве с "приселком" Никулиным имелись двор попа, а также "два двора монастырских, людей в них 15 человек, 11 дворов крестьянских, в них 69 человек, и 15 дворов бобыльских, в них 46 человек". При этом 4 двора крестьян считались "лутчими".
Год от года богател и монастырь и в 1693 г. в Тропареве вместо прежней деревянной церкви построили сохранившийся и поныне каменный пятиглавый храм Михаила Архангела с шатровой колокольней и одноэтажной трапезной. В его архитектуре удачно объединились формы, типичные для обычных приходских церквей конца XVII в. с элементами так называемого "нарышкинского (или московского) барокко" - живописным декоративным убранством и строгой многоярусной структурой. По мнению искусствоведов, здесь была сделана интересная попытка "применить приемы и формы "московского барокко" к рядовой сельской церкви с целью придать ей более парадный, даже торжественный вид".

Со строительством церкви в Тропареве связана определенная загадка - по богатству своего архитектурного ансамбля она резко выделяется среди остальных храмов ближайших окрестностей Москвы, построенных в конце XVII столетия. Не совсем понятно - почему властями Новодевичьего монастыря было принято решение разобрать достаточно крепкую деревянную церковь, которая могла бы простоять еще не один год, и поставить в рядовом подмосковном селе великолепную церковь, которая могла бы достойно украсить и сам монастырь.
Чтобы понять это обстоятельство, обратимся к истории непосредственно самого монастыря. Конец XVII в., точнее время правления царевны Софьи, стал для Новодевичьего монастыря временем окончательного формирования архитектурного ансамбля. Царевна всячески покровительствовала монастырю. Благодаря ее средствам в обители разворачивается большое строительство, устраиваются новые иконостасы в храмах, жертвуется богатая церковная утварь. Именно при царевне монастырь приобретает современный вид - его территория расширяется, возводятся новые стены и башни из кирпича.

Но строительная деятельность в Новодевичьем монастыре резко обрывается в 1689 г. с падением правительства царевны Софьи. Сама она была заключена в одной из келий обители. В 1698 г. Софье удалось разжечь пламя стрелецкого восстания, с трудом подавленного верными соратниками Петра I. Тогда же царевну постригли в монахини с именем Сусанны. Все эти перемены отразились некоторым образом и на Тропареве. Монастырь со всеми своими вотчинами по личному приказу Петра I, вопреки всем обычаям, был изъят из подчинения духовных властей и передан под управление Преображенского приказа - особого административного учреждения, ведавшего делами политического сыска. Софья умерла в Новодевичьем монастыре 3 июля 1704 г., в возрасте 46 с небольшим лет, но только в 1721 г. монастырь, а вместе с ним и Тропарево, перешли в ведомство Синода.

Малейшее отступление от принятого в обители порядка раздражало царя и наводило на мысли о новых происках его сестры. Естественно, что ни о каком новом строительстве в монастыре не могло быть и речи. Разрешено было только завершить в 1690 г. постройку колокольни. Игуменья Новодевичьего монастыря Анастасия в этот период столкнулась с серьезной проблемой - что делать с имеющимися запасами кирпича и других строительных материалов, подготовленных для дальнейшего обустройства обители. Их, очевидно, и направили на строительство церкви в Тропареве.
О точной дате завершения строительства тропаревского храма позволяет судить запись в книге о выданных антиминсах (разрешение для освещения церкви) за 7202 год (от сотворения мира): "Октября в 25 день по благословенной грамоте дан антиминс ко освящению церкви Чудо архистратига Михаила... взял антиминс тоя ж церкви поп Иоанн (Елизарьев)". В переводе на наше летоисчисление это 25 октября 1693г.

Кто мог быть автором тропаревского храма? Изучая старинные документы, можно достаточно четко говорить о том, что автором тропаревского храма и строительных работ в Новодевичьем монастыре мог быть один и тот же мастер. Анализируя биографии мастеров, работавших в монастыре, можно сделать осторожное предположение, что архитектором тропаревского храма мог быть известный московский зодчий конца XVII в. Осип Дмитриевич Старцев. Он являлся, если так можно выразиться, "потомственным архитектором" и был сыном зодчего Дмитрия Михайловича Старцева, работавшего во второй половине этого века. В 1681 г. Осип возводит "верхи" церкви "Спаса за золотой решеткой" в Кремле, в 1680-1683 гг. руководит строительством трапезной Симонова монастыря, затем участвует в строительных работах в Новодевичьем монастыре, сразу после времени постройки тропаревской церкви строит в 1694 г. Крутицкий терем в Москве.

Следующее XVIII столетие принесло в Тропарево немало перемен. В 1704 г. в нем значились монастырский двор, скотный двор, который обслуживали 2 человека, и 40 крестьянских дворов, в которых жили 147 человек. А ровно через полвека, в 1764 г. владения Новодевичьего монастыря, как и других обителей России, были секуляризированы (отобраны в пользу государства) и крестьяне
Тропарева с Никулиным стали "экономическими". Так они стали называться потому, что перешли в управление особой Коллегии экономии. Незадолго до этого при передаче имения было составлено специальное описание, из которого можно почерпнуть немало любопытного о жизни тропаревских крестьян и их взаимоотношениях с монастырем. "Село Тропарево с деревнями, - читаем мы,- в них по последней в 1744 г. ревизии крестьянских 255 душ, к тому селу и деревням
по писцовым дачам земли паханой и лесом поросло 590 четвертей, а в двух по тому ж". Это составляло 295 десятин.

Ежегодно с крестьян собиралось всего 58 копеек денег. Основную же часть крестьянских повинностей составляли натуральные сборы. Ржи и овса с села собиралось по 7 четвериков (примерно 180 кг.), из столовых запасов: сливочного масла - 1 пуд и 31 фунт (приблизительно 28 кг.), такое же количество хмеля, 1425 штук яиц, 3 четверти и 4 четверика лесных орехов (более 700 кг.). Также жители Тропарева должны были накосить 405 копен сена и связать 425 веников.
Кроме этого, крестьяне обязаны были исполнять на монастырь различные работы. В самом селе 28 десятин из общего количества всей земли пахали для нужд монастыря. Ежегодно в феврале на неделю 12 человек посылались в монастырь колоть лед на Москве-реке, а шесть подвод с шестью возчиками возили колотый лед для монастырских погребов и ледников. В июне 3 человека с лошадьми на два дня отправлялись в монастырь для привоза туда песка, который шел на благоустройство территории. В сентябре два человека с лошадьми на 4 дня направлялись для возки капусты с огородов, а 10 тропаревских баб две недели должны были рубить капусту и чистить свеклу. При этом все эти работники были на своем пропитании.
В самом селе имелись кельи для приезда монастырских властей, а также сад, при нем особый садовник, и скотный двор с монастырским скотом: 4 коровы, 1 бык, 2 подтелка, 6 телят и 7 овец.

После того, как тропаревские крестьяне стали "экономическими", перед ними встали серьезные проблемы. Население росло, а урожаи оставались прежними. Да и не могли здешние суглинистые почвы дать хорошего урожая. По данным 1860-х годов средняя урожайность ржи и овса в Тропареве составляла всего сам - 2,5, то есть хлеба собирали всего в два с половиной раза больше, чем посеяли. В XIX в. здесь начинают выращивать картофель при урожайности в сам-6. В Никулине урожайность была чуточку выше: хлеб давал сам-3,5, а картофель - сам-8.
Выходом стало бурное развитие садоводства. По данным уже 30-х годов нашего столетия сады в Тропареве и Никулине занимали до 30 гектаров земли. В них разводили главным образом малину, клубнику, красную и черную смородину, крыжовник, вишню и сливу. Ягоды продавали пудами в основном на оптовом рынке у Серпуховских ворот. Садоводство давало достаточно большие доходы - в середине XIX в. тропаревские крестьяне получали от занятия им 3000 рублей в год, а никулинские - 900 рублей. Некоторые выращивали и яблони, но в случавшиеся периодически суровые зимы, как, например, зима 1869 г., яблоневые деревья вымерзали, и сады приходилось высаживать заново.

Крестьянская реформа 1861 г. прошла для крестьян Тропарева и Никулина сравнительно безболезненно. Поскольку они являлись государственными и у них не было помещиков, то они сохранили в своем пользовании столько же земли, сколько имели до реформы. В 1861 г. на 164 "ревизские" (мужские) души (68 дворов) крестьяне Тропарева получили 590 десятин земли, что составило 2,2 десятины на душу. У никулинских наделы были чуточку выше - на 45 "ревизских" душ (17 дворов) было разверстано 202 десятины, что дало 3,4 десятины на душу. В Тропареве держали довольно много по нынешним понятиям скота - 76 лошадей, 56 коров, 60 голов мелкого скота. В Никулине соответственно - 20 лошадей, 13 коров, 5 голов мелкого скота. Казалось бы, эти цифры рисуют достаточно зажиточную жизнь жителей Тропарева. Но послушаем современника, с цифрами в руках охарактеризовавшего будни обитателей села в эти годы: "Половина домохозяев часть своих наделов не обрабатывает, запуская их под траву, а 5 домохозяев совсем перестали заниматься земледелием, из них четверо совсем разорились, большинство крестьян бедствует, недоимок к 1 января 1866 г. считалось за селением 475 рублей".

В чем же дело? Современник дает и ответ - непомерные налоги. Вспомним, что от занятий садоводством тропаревские крестьяне получали 3000 рублей в год. Но из них 703 рубля приходилось отдавать после крестьянской реформы 1861 г. в качестве выкупных платежей за свою же землю, 562 рубля приходилось на государственные налоги, 147 рублей составляли земские налоги, 151 рубль уходил в волостные налоги, и 385 рублей платилось в качестве сельских налогов. В итоге это составляло почти две трети от всей прибыли от садов или 12 рублей налогов на душу в год.
Вполне понятно, что в таких условиях многие предпочитали не заниматься сельским хозяйством, а уходили на заработки в Москву. Уже в 1860-е годы из 358 жителей Тропарева 30 человек (или одна десятая часть) постоянно уходили на заработки на срок от трех месяцев, до года. К концу столетия это число значительно увеличилось.
Что представляли из себя Тропарево и Никулино в последней четверти XIX в.? Читаем скупые строчки "Описания Московского уезда", составленного в 1884 г. исправником В.П. Афанасьевым: "Село Тропарево. От Боровской дороги одна верста, от станции Царицыно Курской железной дороги 12 верст, от Серпуховского шоссе 10 верст. Церковь Архангела Михаила, одно училище, один трактир, дворов 60, мужского пола 193 и женского 201 душа. Земское училище". Соседняя деревня Никулино лежала непосредственно на самом Боровском тракте. В ее 18 дворах проживало 43 мужчины и 44 женщины. Имелся трактир. Среди окрестных деревень Тропарево славилось кузнецами-умельцами Криворотовыми.

Октябрь 1917 г. принес серьезные изменения в жизнь здешних мест. В Тропареве был образован сельсовет. По переписи 1926 г. в 131 дворе Тропарева проживало 797 человек (364 мужчин и 433 женщин). В Никулине имелось 43 крестьянских двора и проживало 242 человека (116 мужчин и 126 женщин).
На рубеже 1920 - 1930-х годов в Тропареве и Никулине началась коллективизация. В Тропареве был организован колхоз имени Ворошилова. Крестьяне Никулина объединились в колхоз "Парижская коммуна". Размеры колхозов были очень небольшими. Тропаревский колхоз имел всего 342 гектара угодий, а Никулинский - лишь 128 гектаров, проходила коллективизация очень медленно - крестьяне не торопились вступать в колхозы. Полностью она завершилась лишь перед Великой Отечественной войной.

Интересной страницей в истории Тропарева стал Генеральный план реконструкции Москвы. Он был принят постановлением Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) 10 июля 1935 г. по инициативе Сталина и разрабатывавшего его наркома Л.М. Кагановича. Площадь Москвы должна была увеличиться за 10 лет с 28,5 тысяч гектар до 60 тысяч гектар. При этом граница новых кварталов должна была пройти к югу от Тропарева, и оно входило по плану в черту города. Всего предполагалось построить жилые кварталы для полутора миллионов человек. До 40 % всей территории предполагалось занять зелеными насаждениями. На Теплостанской возвышенности предполагалось устроить парковую зону. По рекам Сетуни и Раменке намечалось создать каскад обширных прудов, общей площадью 1200 гектаров. Одна из плотин должна была размещаться на Раменке в районе современной Олимпийской деревни. Война помешала претворению этих проектов. Однако, многие идеи, заложенные в нем, позднее были претворены в жизнь.
В 1939 г. закрыли церковь Михаила Архангела. Внутреннее убранство храма было разорено, колокола сброшены с колокольни и затем бесследно исчезли. В таком виде церковь простояла ровно полвека, периодически используясь под различные хозяйственные нужды.

В 1960 г. границей Москвы стала кольцевая автодорога и Тропарево с Никулиным вошли в черту столицы. С конца 60-х годов здесь начинается жилищное строительство, основной пик которого пришелся на 70 - 80-е годы. В 70-е годы село Тропарево было снесено и на его месте возникают новые кварталы. Тогда же снесли и избы Никулина.
Определенным этапом в новейшей истории этого района стала московская Олимпиада 1980 г. В 1974 г. было принято решение предоставить право проведения летних Игр XXII Олимпиады советской столице.

Когда решение было принято, до проведения Игр оставалось немногим более пяти лет. Требовалось провести большую работу по строительству и реконструкции олимпийских объектов. Одним из них должна была стать Олимпийская деревня - место, где живут спортсмены во время проведения Игр. Требовалось, чтобы Олимпийская деревня удалена и изолирована от близлежащих жилых районов. С другой стороны, она должна быть достаточно близко к основным олимпийским сооружениям. Этим двум требованиям отвечал проект, в соответствии с которым Олимпийскую деревню решено было построить в виде жилого микрорайона в конце Мичуринского проспекта, к югу от бывшего села Никольское, сравнительно недалеко от стадиона в Лужниках. Здесь, на площади в 83 гектара, началось возведение 18 шестнадцатиэтажных корпусов улучшенной планировки, образующих три крупные жилые группы. Общая площадь жилой зоны составила 20 гектар.

По проекту архитекторов из мастерской "Моспроекта" (руководитель Е.Н. Стамо) за три года и семь месяцев было построено 3438 квартир, общей площадью 223 тысячи квадратных метров. Были сооружены 8 школ и детских учреждений, 22 объекта культурно-бытового, коммунального назначения и спортсооружений. Общая площадь автостоянок, зеленых насаждений и водных поверхностей составила 33 гектара. Уже после проведения игр авторы Олимпийской деревни были удостоены Государственной премии СССР 1981 г.

1988 год, когда отмечалось 1000-летие Крещения Руси, стал знаменательной датой для тропаревского храма Михаила Архангела. Было принято (в числе первых) постановление о его передаче Русской православной церкви. Среди открывающихся московских церквей храм был "первой ласточкой" и к нему было особое отношение в Московской патриархии, которая приняла решение дать ему особый статус патриаршего подворья (управление приходом осуществляется непосредственно патриархом, а настоятель является его представителем).

Тропарёво-Никулино. Храм Михаила Архангела с погостом села Тропарёва (1960-е годы) из архива ИРА "Тропарёво-Никулино".

Тропарёво. Семья кузнецов Криворотовых (фотоXIX века).

Город наступает на село Тропарево (1970-е годы из архива
ИРА «Тропарёво-Никулино».

Материалы из книги "Западный округ Москвы". Страницы истории.-М., 1997г.