Портал Кунцево Онлайн / В.Б. Муравьев/Иван Егорович Забелин

8.

ИВАН ЕГОРОВИЧ ЗАБЕЛИН

Найденова поддержал городской голова, также очень уважаемый в Москве человек, С.М. Третьяков. Дума согласилась с их доводами и приняла принципиальное постановление о необходимости «иметь подробное историческое описание города».
Из членов Думы была избрана комиссия для разработки конкретных предложений по характеру и содержанию фундаментальной «Истории Москвы» и организации работы. В комиссию, председателем которой стал Н.А. Найденов, вошли известный общественный деятель и писатель И.С. Аксаков, профессора А.П. Богданов и М.П. Щепкин, историк П.Н. Батюшков, юрист Д.А. Наумов.
Три года внутри комиссии шло обсуждение характера и формы желаемого описания, проблемы его финансирования и выбор кандидатур для исполнения этой работы. Поскольку среди членов Думы и служащих ее исполнительного органа - Городской управы - были люди, которые выступали в печати со статьями на московские темы, то сначала полагали, что история может быть написана ими.
И лишь в конце 1880 года думская комиссия пришла к согласию и приняла постановление, ставящее дело на практическую основу, решив вопросы и об авторах труда, и о финансировании его.

«Все сколько-нибудь известные описания Москвы, издававшиеся до сего времени, - говорилось в постановлении, - далеко не обнимают собою всех сведений, которые должны найти место в полном описании; что последнее во всяком случае должно быть подробным во всех отношениях - историческом, топографическом, статистическом; что такое обширное ученое предприятие не может быть исполнено непосредственно силами Городского Управления, а должно быть поручено посторонним лицам; что город должен принять на себя в этом предприятии участие только материальное». Руководителем научной работы думская комиссия в результате обсуждений единогласно решила пригласить Забелина.
Обращение Думы к Забелину как к руководителю работы по созданию истории Москвы было оправдано и закономерно, потому что в это время именно он был самым крупным знатоком истории Москвы, занимался ею многие годы и писал о ней во многих своих статьях и крупных работах.
Еще в 1830-е - 1840-е годы перед романтически настроенным юношей Забелиным Москва раскрылась своей эстетической стороной. Бродя по московским улицам, совершая прогулки по Подмосковью, он любовался красотой московских видов, ее старинных церквей, древних палат, дворцов и усадеб.
Чувство такого открытия Москвы, такого характера познания, вернее сказать, очарования Москвой и влюбленности в нее сохранилось у Забелина на всю жизнь, и в книге «Кунцево и древний Сетунский стан», написанной пятидесятилетним ученым, читаем такие лирические строки:
«Москва с своими окрестными селениями и дачами раскинута в такой прекрасной местности, что по справедливости почитается одним из живописнейших городов Европы. Коренные москвичи, конечно, не замечают: они уже достаточно пригляделись к родной красоте своего родного города; но свежий глаз путешественника и особенно художника находит эту красоту не только в общих панорамах столицы, с любой стороны, но в каждом уличном закоулке, который лишь бы открыто смотрел на Кремль или на одну из тех же панорам.

Красота местоположения становится еще больше привлекательною от своеобразия и многочисленности старинных, особенно церковных, построек Москвы, которые придают ей такой оригинальный, простого русского города, что все другие старые города Великой Руси относительно свой красоты и пространства очень справедливо именовали себя только уголками Москвы.

Н.А. Найденов. Фотография

«Наш городок - Москвы уголок!» - говорилось и в Ярославле, и в Твери, и повсюду, где только приходило на мысль определить типические черты красивой местности и красивого построения старинного горо­да. Народ же свое удивление перед старой матушкою-Москвою выразил особым и очень сильным присловьем: «Кто в Москве не бывал - красоты не вид.
И уже тогда, в годы юности, Забелин наряду с эстетическими восторгами, работая над составлением описи экспонатов Оружейной палаты, разбирая архивные документы, переписывая работы Снегирева, прикоснулся к исследовательскому, научному изучению московского прошлого и познал радость научного открытия. Пережитую тогда радость и гордость он вспомнил в автобиографии, как поразило его, что в архивных документах он обнаружил сведения, которых не было даже у Карамзина в его «Истории Государства Российского».
Из таких, не использованных в научных трудах выписок. Забелин, как он писал, составил свою первую научную статью о поездках на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру московских царей в XVII веке - об одном из интересных и красочных эпизодов московского царского быта.
Одновременно у Забелина накапливаются выписки и о других сторонах московской жизни XVII века, не только о царском домашнем быте, но и быте других сословий - служилых людей, ремесленников, духовенства. Он собирает сведе­ния о произведениях архитектуры, искусства, письменности.
После работ о придворных обрядах и обычаях царей московских - на Рождество, Пасху, масленицу и во время других праздников - появляются статьи Забелина «Вербное воскресенье в старину», «Заметки о старинной масленице» и другие.
Большое влияние на рост у Забелина интереса к истории Москвы, к ее памятникам и на желание заниматься ими оказал М.П. Погодин и сложившийся вокруг него кружок любителей московской старины. В него входили историки, литераторы, профессора и преподаватели Московского университета: И.М. Снегирев,С.П. Шевырев, Ф.Н. Глинка, Н.М. Загоскин, А.Ф. Вельтман, А.С. Хомяков, братья И.В. и П.В. Киреевские и другие.

Вверх

В этом кружке в середине 1840-х годов зародилась идея отметить приближающийся юбилейный год первого упоминания Москвы в летописи, в которой сообщается, что «в лето 6655» (то есть в 1147 году) суздальский князь Юрий Долгорукий прислал князю новгород-северскому Святославу Ольговичу приглашение: «Приди ко мне, брате, в Москов», и они встретились «в день пяток на Похвалу святей Богородицы», «любезно целовастася», и Юрий повелел «устроити обед силен». В 1847 году исполнялось как раз 700 лет этому летописному событию - круглая юбилейная дата.
Погодин и его друзья считали, что это событие необходимо отметить государственным и общественным торжеством, и тем обратить внимание соотечественников на великую роль древней столицы в создании русского государства и в современной жизни России. Они предполагали (и как оказалось, совершенно справедливо), что правительство вряд ли пожелает по собственной инициативе отметить эту дату, поэтому решили обратиться к общественности.

В январском номере журнала «Москвитянин» за 1846 год Погодин напечатал небольшую заметку о грядущем юбилее: «Мы позабыли пятисотлетие г. Москвы как столицы. (Имеется в виду образование Московского княжества в XIII веке. -В.М.) Ныне «Москвитянин», для очищения своей совести, долгом считает предупредить, что в следующем 1847 году марта 28-го дня исполняется семьсот лет Москве со времени первого известия об ней в летописях. В чужих краях, на Западе, которому в этом отношении подражать должно, такие дни торжествуются великолепно».

Два месяца спустя в «Московских ведомостях» появилась страстная призывная статья КС Аксакова. «Москве скоро минет семьсот лет, - писал Аксаков. -Вспомним ли и подумаем ли мы внимательно о судьбе ее и ее значении? Москва!.. Много совершила она. Что совершит она еще? В одном - твердая уверенность: если вновь налетит беда на русскую землю, она вновь спасет русскую землю. - Да здравствует Москва!»
Теперь одной из главных тем разговоров на вечерах у Погодина стало обсуждение того, как можно достойно отметить этот юбилей. Обсуждали темы сочинений о Москве, которые следовало бы написать и издать. Погодин предложил перечень предполагаемых тем, открыв его общим очерком истории Москвы, затем перечислил частные вопросы: география, геология, статистика, отдельные сочинения по истории Московского университета, Духовной академии, Почтамта, Английского клуба, Воспитательного дома, о театре, московских гуляниях, торговле, промышленности, биографические известия о московских ученых, литераторах, художниках и так далее. «Юмористы взглянули бы, пожалуй, на московские нравы в разных сословиях, - замечает Погодин, - а можно бы написать что-нибудь и без шуток».
Общее настроение, с которым Погодинский кружок планировал, обсуждал,пропагандировал свою идею, отразили написанные в это время стихи московских поэтов.
В 1840-е годы Ф.Н. Глинка написал свое знаменитое стихотворение «Москва», начинающееся всем известной строкой «Город чудный, город древний...»

К тому времени относится и стихотворение Аксакова, строки которого так актуально звучали в 1941 году в осажденной Москве, так же актуально звучат они и сейчас.

Вверх

Обсуждался и сам церемониал проведения торжеств, полагали устроить их трехдневными: первый день - торжество церковное, то есть проведение службы в кремлевских и всех московских церквах с соответствующими, посвященными первопрестольной, словами - проповедями, второй день - торжество ученое - акт с профессорскими выступлениями в Университете, в московских Ученых Обществах и других учебных заведениях, а также бал у генерал-губернатора, третий день торжества - народные с гуляньями на площадях, вечером - бал в Благородном собрании для дворянства и купечества. Во все три дня устроить по центральным улицам иллюминацию, установить по городу в памятных местах простые и краткие исторические надписи, например: на Чистых прудах - «Здесь был дом боярина Кучко», в Кремле - «Здесь был бор, отчего и церковь Спаса зовем «Спас на Бору», и так далее для того, чтобы простой народ, прочитав их. узнавал бы историю Москвы...
Подготовка к юбилею Москвы началась по двум направлениям: публикациями материалов по истории Москвы, а также поисками возможностей добиться разрешения императора Николая I на проведение юбилея, потому что для подобной акции требовалось именно высочайшее решение.

Среди газетных и журнальных статей, опубликованных к юбилею, была напечатана в «Московских ведомостях» и статья Забелина «Когда именно исполнится семисотлетие Москвы?», в которой он доказывал ошибочность принятой Карамзиным и Погодиным даты встречи князей Юрия Долгорукого и Святослава Ольговича в Москве - 28 марта. Поскольку в летописи день был обозначен не числом, а указанием на приходящийся на него церковный праздник, а система летоисчисления в XII веке была иная, чем в XIX-м. то есть год начинался с 1 марта, то требовалось учесть все эти тонкости хронологии, что и сделал Забелин. Он доказал, что в 1147 году праздник Похвалы Пресвятыя Богородицы приходился на 4 апреля, и именно в этот день следует отмечать юбилей Москвы.

Вверх

Хлопотать же об императорской резолюции приходилось с сугубой осторожностью. В высших сферах Петербурга к историческим претензиям Москвы относились в лучшем случае холодно, а чаще отвергали их, видя в том умаление славы северной столицы. В тогдашней общественной жизни Петербурга большое влияние имели западники, чье мнение о московской старине наиболее резко выразил их духовный вождь В.Г. Белинский, написав в статье «Петербург и Москва»: «Домик на Петербургской стороне, дворец в Летнем саду, дворец в Петергофе стоят не одного, а многих Кремлей».
Москвичи, напротив, идею празднования 700-летия Москвы горячо поддержали, его сторонники обнаружились не только в ученых и литературных кругах, но и в светском обществе, и среди купечества. О нем говорили в салонах, рассуждали на Тверском бульваре, в кондитерских на Кузнецком мосту, в трактирах и лавочках. Но Петербург на все призывы и предложения, раздававшиеся со страниц московских газет и журналов, отвечал молчанием.

Профессору Московского университета поэту СП. Шевыреву удалось убедить в нужности и полезности проведения юбилея 700-летия Москвы министра просвещения графа С.С. Уварова, человека влиятельного в правительственных кругах и близкого ко двору. Тот сразу же подсказал и формулировку, убедительную для правительства: мол, юбилей имеет народно-воспитательное значение. Шевырев попросил его доложить о просьбе москвичей государю, но тот сказал, что здесь следует действовать по принятой форменной процедуре: обратиться к императору с официальной бумагой должен московский генерал-губернатор князь А.Г. Щербатов, на его официальное обращение поступит такая же официальная резолюция. Со своей же стороны, намекнул Уваров, он замолвит государю словечко в пользу московской затеи.

Князь Щербатов отправил нужное письмо в Петербург. Очередь быть доложенным царю дошла до него в декабре 1846 года. Николай I на письме Щербатова наложил резолюцию, в своем тоне отразившую ожидаемое равнодушие правительственного Петербурга к юбилею Москвы, но тем не менее разрешающую его проведение: «Празднуйте, как хотите, делайте, что хотите».

Поскольку резолюция Николая была наложена на письмо не гражданского, а военного губернатора Москвы, оно пошло по военному ведомству.
Военный министр распорядился отпраздновать 700-летний юбилей 1 января 1847 года, отметить его торжественным молебствием в кремлевском соборе,соответствующей речью митрополита, а также вечерней иллюминацией, и ограничить торжество одним днем.

В Москве о судьбе письма Щербатова и резолюции императора, а также о распоряжении военного министра ничего не знали, и узнали лишь из приказа военного министра, полученного московским генерал-губернатором за два дня до Нового года и назначенного числа для проведения юбилейных торжеств.
Организация юбилея была поручена полиции, 31 декабря специальной афишкой московский генерал-губернатор объявил, что 1 января 1847 года будет праздноваться 700-летие Москвы, официальные лица получили приглашение на торжественную службу в Чудов монастырь. (Ни Погодин, ни другие члены его кружка приглашены не были.)

Празднование юбилея 1 января прошло в точном соответствии с указаниями военного министра: утром служба в небольшой переполненной знатью церкви Чудова монастыря, митрополит Платон произнес речь о «венце седми веков», о Москве говорили и священники в приходских церквах, вечером на Красной площади зажгли плошки иллюминации, у кремлевской стены высился трафарет с «огненными цифрами» - 1147 и 1847, площадь и прилегающие улицы, несмотря на сильный мороз, были полны гуляющими...
Погодин и его друзья с огорчением отмечали, что торжества не стали просветительным мероприятием. «На меня это полицейское торжество грусть наводит», - писал М.А. Дмитриев. Большинство народа даже не заметило юбилея, полагая, что празд­нуют Новый год.
Но все-таки юбилей состоялся.

Вверх

И.Е. Забелин во Владимирском зале Исторического музея. Фотография. 1890-е гг.

Одна москвичка из купеческого сословия в своем дневнике написала: «Мы должны порадоваться, что общее мнение и желание жителей Москвы взяло верх над невниманием и неприязненностью Петербурга».
В феврале-марте в Москве прошли несколько благотворительных вечеров с шарадами и живыми картинами на московские темы.
А 28 марта у Погодина в его доме на Девичьем поле собрались друзья и единомышленники в память «сильного обеда» Юрия Долгорукого, данного им в 1147 году Святославу Ольговичу, и веселой трапезой и чтением стихов отметили юбилей 700-летия первого упоминания Москвы в летописи.
Несмотря на скромность первого юбилея Москвы, он имел большое значение для города. Он обратил внимание научной, литературной, художественной общественности на необходимость серьезного изучения прошлого и современного состояния Москвы. С этого времени, собственно, и началось систематическое изучение древней столицы, и в ближайшие полтора-два десятилетия был издан целый ряд трудов, ей посвященных.
Но самое главное заключается, может быть, в том, что первый юбилей города заставил современников и последующие поколения задуматься о феномене Москвы и о том, в чем заключается ее своеобразие, ее особность.

Забелин после публикации статьи о дате первого упоминания Москвы в летописи каждый год печатает по нескольку статей и заметок так или иначе касающихся ее истории и памятников. В то же время он много размышляет о смысле исторического процесса вообще и истории Москвы в частности. В 1867 году он пишет на книгу И.М. Снегирева «Москва. Подробное историческое и археологическое описание города» большую рецензию, по сути дела являющуюся серьезной статьей, ставящей принципиальные проблемы.

Вверх

«Что такое история Москвы? В чем заключается смысл такой истории? - такими вопросами задается Забелин в этой статье и ищет на них ответ. - Автор(Снегирев. - В.М.) в заглавии своего труда определяет историю Москвы как историю города. Но в чем же должна заключаться история города, вдобавок города первопрестольного, столицы обширного государства, города, который лег краеугольным камнем в основание этого государства. Очевидно, Москва как город имеет в своей истории великий политический смысл, которого нельзя обойти даже в мелочных изысканиях о каком-либо ее историческом урочище. Что способствовало развитию Москвы, что способствовало ей из мелкой княжей вотчины сделаться центром, живым и сильным центром всей русской земли? Не торговля, конечно,не образованность и никакие другие частные условия народного развития.

Она развивалась общим земским делом, великим делом народного единства, великим политическим движением народа к созданию своей исторической цели. Если было так, то Москва должна была выразить, и в действительности выразила, в каждой линии, в каждом направлении своих стен, улиц, переулков - великую народную, а не царскую только идею политического единства. Она росла и развивалась по мере того, как росла и развивалась в народе эта идея. Каждый новый твердый шаг этой идеи оставлял неизгладимый след в собственном ее гнезде, в городе Москве. На это указывает нам история постройки московских городов, то есть собственно стен Кремля, Китая, Белого, Скородома или Деревянного, впоследствии Земляного».
В 1850-е - 1870-е годы Забелин публикует ряд крупных работ по различным частным вопросам истории Москвы: «Описание Донского ставропигиального монастыря», «Хроника общественной жизни Москвы с половины XVIII века», «Старинные сады в Москве», «Преображенское или Преображенск, московская столица достославных преобразований первого императора Петра Великого», «Кунцево и древний Сетунский стан», «Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время», серию статей, посвященных проблеме библиотеки Ивана Грозного, в связи с ее поисками профессором Страсбургского университета, специалистом по древнегреческой литературе Эдуардом Тремером и другие.
2 января 1881 года Забелин получил из Московской городской Думы официальное предложение возглавить научную работу по созданию Описания Москвы, на следующий день, 3 января, он отправил в Думу свое согласие на ее предложение.

О причине своего согласия он писал в письме к профессору М.П. Щепкину: «Берусь за дело не из нужды, но по любви к предмету».
Забелин ясно представлял себе и громадный объем, и многочисленные трудности дела, за которое брался, и о которых даже думская комиссия не имела полного представления.
Забелин приступил к составлению плана, задачей которого, во-первых, была разработка конкретного содержания требуемого описания и, во-вторых, стратегия работы над ним. Этот план, или, говоря канцелярским языком того времени, «записку», которую он озаглавил: «Предполагаемые задачи историко-археологического и статистического описания города Москвы», Забелин должен был представить на утверждение Думе.

Вверх

Работая над «Предполагаемыми задачами», Забелин, безусловно, вспоминал обсуждения и беседы, которые велись у Погодина накануне юбилея 700-летия Москвы, вспоминал составленные тогда списки и перечни того, о чем можно и следует написать, но тогда они, как правило, завершались неопределенными так далее и тому подобное, теперь же Забелин в определении стоящей перед ним задачи никаких недоговорок позволить себе не мог.
После полугода работы Забелин представил проект «Предполагаемые задачи историко-археологического и статистического описания города Москвы» в Думу. Проект был одобрен, опубликован в очередном выпуске «Известий Московской городской Думы», газете «Московские ведомости» и издан отдельной брошюрой.
Составленный Забелиным проект представляет собой не только план подготовки и издания конкретного, заказанного Московской городской Думой сочинения, но также является принципиальным документом для москвоведения вообще.
«Предполагаемые задачи» начинаются определением общей задачи. «Общая задача этого труда, - пишет Забелин, - обнимает подробную историю и статистику города Москвы, то есть ход его исторического развития с первых времен и обзор его состояния в последовательные периоды его жизни во всем объеме его бытия и быта политического и религиозного, умственного и нравственного, общественного и домашнего, торгового и промышленного, ремесленного и художественного, экономического или хозяйственного и материального или строительного».
Выполнение общей задачи предполагается в форме литературных изданий двух видов.
Первый вид - историческое повествование, в котором будут представлены полные и подробные, но общие обозрения истории города и его состояния в последовательные периоды этой истории, с присовокуплением историко-археологического описания существующих памятников и замечательных в историческом отношении местностей».
Второй вид - сборники различных документов, «касающихся истории, археологии и статистики города Москвы». И особые исследования «по различным крупным и мелочны частным вопроса и задачам истории, археологи и статистики города».
Разделением Описания на общие обозрения, то есть на традиционный хронологически-топографический курс (который, кстати сказать, Дума от него и ожидала), и ряд книг - публикаций документов и исследований частных вопросов Забелин нашел почти идеальную форму для такого труда, как «полное и подробное описание» истории и современного состояния Москвы. Собственно говоря, он предложил создание библиотеки из работ, связанных единой темой с основным трудом, поясняющих и дополняющих его, и одновременно имеющих самостоятельную ценность. Первый и удачный прообраз подобной структуры дал в «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин, снабдив основной текст обширными «примечаниями», которые в отдельных случаях представляют собой значительные по объему подборки документов или авторский текст по какому-либо «частному» вопросу.

Далее Забелин намечает теоретические и историко-философские вопросы, которые стоят перед авторами общего описания и частных исследований и которые они призваны решать на московском материале. Москва, указывает Забелин, должна рассматриваться в двух аспектах. Первый аспект - Москва - город, то есть рассказ о местности: основание поселения и его распространение, строительство жилища, городских укреплений, храмов, общественных построек, планировка города, дворов и так далее. Второй аспект - Москва - люди, это положение Забелин расшифровывает «как совокупность людского общежития; это город - люди с их занятиями, нравами, обычаями, мыслями, чувствами, с устройством и уставом их городского быта и управления во всех его видах и потребностях».
Москва - город и Москва - люди - вот две стороны, составляющие предмет истории города, нераздельно связанные между собой. «Памятники древности, - замечает Забелин, - интересуют нас потому что с ними связывается, сливается память о человеке».
В «Предполагаемых задачах» Забелин дает обширный и детализированный перечень конкретных тем, которые должны быть освещены в описании города.
Начинается этот перечень историей городской власти - «земской, посадской, государевой», историей учреждений власти вплоть до Городской Думы.
Затем рассматривается «состав городского населения и его статистика с древнего и до последнего времени». Образование составных общественных единиц: слобод, сотен, истории их развития, каждой в отдельности.
Весь перечень состоит из более чем 40 тематических пунктов, разработанных более или менее подробно. Перечислим некоторые из них.
Истории храмов, монастырей, приходов. «Состав приходского населения с указанием известных и знатных личностей, живших в приходе». Приходские и монастырские праздники, кладбища, богадельни. История и статистика московского торга, места торговли, ассортимент товаров. Городские промыслы. Садоводство и огородничество. Ремесла, фабрики, заводы. Зодчество деревянное и каменное, церковное и светское. Иконопись. Художественные училища. Жизнеописание зодчих и художников. Учебные заведения в Москве: школы, университет, ученые общества. Книжная торговля. Литература и литераторы. Простонародная лубочная литература. Старообрядчество. Хроника общественной жизни в Москве: народные гулянья, увеселения, театр, балы, маскарады, клубы, Московское благородное собрание. Полиция. Хроника воровства, мошенничества, грабежей и всяких уголовных дел. Особенно памятные воры и разбойники. Места их притонов в Москве и по московским дорогам. Хроника бедствий города: пожары, бури, наводнения, моровые язвы, голод, нашествия иноплеменных. Хроника метеорологических явлений.
Грандиозный план издания, предложенный Забелиным, требовал большого количества авторов и долгого времени, но зато обещал действительно достойный Москвы труд по ее истории.
Как только Забелин приступил к собиранию авторского коллектива и переговорам с архивами, то сразу обнаружились затруднения и в том и в другом.

Вверх

Поздравительный адрес И.Е. Забелину от Археологической комиссии к 50-летнему юбилею его учено-литературной деятельности.
На адресе изображена Казанлыкская ваза

В те годы серьезно и регулярно занимались Москвой всего несколько человек - архитектор и историк А.А. Мартынов, статистик Н.П. Бочаров, библиограф И.Ф. Токмаков - остальные авторы, если и печатали какие-либо работы | на московские темы, то это были единичные и случайные публикации. У москвоведов были свои москвоведческие интересы, и от «работы на Забелина» они уклонились. На случайных авторов, как убедился Забелин, положиться было нельзя. Не удалось договориться и с архивами, они отказывались предоставлять ему свои фонды, сказав, что если Дума даст им деньги, они сами подготовят и издадут материалы о Москве.
Из всех предварительных материалов Забелину удалось напечатать лишь два тома выписок из книг и дел Патриаршего приказа, Строельных книг церковных земель и других источников, сделанных В.И. и Г.И. Холмогоровыми. Эти два тома под названием «Материалы для истории, археологии и статистики московских церквей» вышли первый в 1884 году, второй - в 1891-м.
Тома «Материалов», безусловно, ценные и интересные для специалистов, разочаровали думцев. Дума требовала от Забелина не публикаций архивных материалов, но книгу о городе. И поэтому он сам принялся за писание и обработку первого тома общего исторического повествования.
Большой том «История города Москвы. Сочинение Ивана Забелина, написанное по поручению Московской Городской Думы. Часть первая,» - как было обозначено на титульном листе, вышел в свет в 1902 году.

Вверх

Забелин предпослал книге предисловие, в котором перепечатал программу издания «Предполагаемые задачи историко-археологического и статистического описания города Москвы» и объяснил причину столь замедлившую его осуществление трудоемкостью сбора предварительных архивных материалов, который требует «много-премного времени».
В этом предисловии, охарактеризовав задачу краеведческой работы, Забелин описывает многотрудный процесс создания краеведческого сочинения: «Эта задача по своему содержанию столь обширна, разнообразна и сложна и настолько мелочна в своей обработке, что выполнить ее в желаемом порядке возможно только в течение долгого времени, главным образом по той причине, что не существует полных подробных источников, и историю приходится собирать по крупицам, рассеянным во множестве книг и рукописей, не говоря об архивном материале, где и самые крупицы добываются с утратою премного времени.

По тем самым причинам и предлежащая книга потребовала немало времени для ее обработки и выходит гораздо позднее, чем предполагал автор».
Первая часть «Истории города Москвы» Забелина представляет собой историко-топографическое описание Кремля - древнейшей, первоначальной территории Москвы - города и поэтому предшествующий этому топографическому описанию исторический очерк тоже посвящен древнейшим временам московской местности, сказаниям о начале Москвы - города и истории территории Кремля.
«Должно заметить, - пишет Забелин в том же предисловии, - что при изложении рассказа автор имел в виду основные указания составленной им программы и поэтому вдавался по местам во многие мелочные статистические бытовые и другие подробности, определявшие характер излагаемых фактов или событий. Такие подробности хотя и обременяют течение речи, но зато всегда более или менее ярко окрашивают быт населения.
Историю города сооружали люди, поэтому о них больше, чем о стенах и разных постройках, должен говорить и историк. Вот основания, почему автор отделил немалое место и для биографий домовладельцев».

Одновременно с работой над думской «Историей города Москвы» Забелин в середине 1890-х годов пишет популярный очерк истории Москвы для многотомного историко-этнографического богато иллюстрированного издания «Живописная Россия», выпускавшегося петербургским «Товариществом М.О. Вольф». «Основная цель "Живописной России", - характеризовало издательство эту серию, - состояла в том, чтобы живым словом и рисунком, в одном стройном целом, дать яркое изображение разнообразнейших картин природы нашего необъятного отечества, а равно и типов, населяющих его разноплеменных народностей, описать их нравы, одежды, жилища, очертить их быт, промышленность, торговое и все вообще экономическое положение, познакомить с их верованиями, преданиями, былинами, песнями и разными другими произведениями духовной жизни. Все это требовалось осветить исторически, то есть в прошлом и настоящем и в общедоступной при этом форме».
К написанию очерков для «Живописной России» привлекались крупнейшие специалисты-ученые и известные писатели. Каждый том был посвящен одному какому-нибудь региону России.

Вверх

Московский том «Живописной России» вышел в 1898 году. В него были включены исторический очерк Забелина, сведения же о современной Москве содержатся в прилагаемых к нему статьях географа Л.П. Весина «Роль Москвы в торгово-промышленном отношении», либерального экономиста М.Л. Песковского «Москва в ее современном экономическом состоянии» и в художественном очерке «Современная Москва» известного беллетриста и знатока Москвы П.Д. Боборыкина.
Подводя итоги издания, редакция особо отметила работу Забелина: «К числу наиболее заметных очерков, помещенных в «Живописной России», следует причислить ряд мастерски написанных очерков древней Москвы, написанных известным историком, автором «Истории русской жизни» и бесспорно лучшим знатоком древнего московского быта профессором И.Е. Забелиным...»

Сравнительно небольшой очерк для «Живописной России», к тому же призванный охватить более продолжительный период истории Москвы. Забелин строит по-иному, чем повествование первой части «Истории города Москвы», написанной по поручению Думы. Он отказывается от топографического описа­ния города и обращает внимание на идею его исторического пути, на философию истории Москвы.
В Суздальской земле одним из наибольших городков-крепостей была в XIII веке Москва, в которой, в отличие от княжеско-дружинного Киева, особенно силен был посад, и общий уклад быта определял «быт посадский, промышленный, торговый,... в городах, наравне с дружиною, выдвигаются вперед купцы». В истории Москвы Забелин выявляет и прослеживает «выражение» и «проявление» «жизненных, внутренних сил» посада, то есть народа, и именно ими. как он показывает, была определена историческая судьба Москвы. Он рассказывает, как этот городок с течением времени растет и выделяется из общего ряда. Когда же Москва, выделившись из общего ряда и став столицей княжества и царства, приобретает свое лицо, свой облик, свой быт, свои - московские - порядки и нравы, Забелин укрупняет и детализирует взгляд на нее, описывает бытовые детали, его рассказ приобретает качества историко-этнографического рассказа. Такое построение очерка преследует не только художественные задачи, не только разнообразит и избавляет стиль повествования от монотонности, оно в высшей степени тонко и точно способствует выявлению главной мысли историка.

Взаимоотношения власти и народа определялись, по мнению Забелина, тем, насколько власть действовала в интересах народа, и если интересы народа властью исполнялись, то народ поддерживал ее, если же нет, то рано или поздно, но в конце концов, обязательно лишенная поддержки народа, она должна была пасть. Московские князья чаще, чем в других княжествах, свои интересы согласовывали с народными, что и способствовало возвышению Москвы.
В обзоре истории Москвы Забелин выделяет постоянные, долговременные, проявляющиеся веками народные цели, под воздействием которых сложились народный характер и народный быт, так и проявление этого характера в конкретных исторических условиях. Знание народного характера позволяет моделировать течение тех или иных событий. Так Забелин описывает схему развития русской смуты вообще, давая возможность русскому читателю припомнить другие аналогичные эпохи и сравнить их.

Вверх

На выход «Истории города Москвы» появились лишь две рецензии: историка и публициста В.А. Мякотина в «Русском богатстве» и академика А.Н. Пыпина в «Вестнике Европы». Собственно говоря, научный авторитет автора и достоинства его нового труда не вызывали ни у кого сомнения, и рецензенты ограничились комплиментами. Два крупнейших исторических общества: Московское археологическое и Русское археологическое за «Историю города Москвы» присудили Забелину главные свои награды - золотые медали. В то же время следует отметить читательский интерес к книге Забелина: в 1905 году потребовалось ее второе издание.
К великому сожалению, замечательный замысел Московской городской Думы дать городу (и, конечно, России) современное «подробное во всех отношениях» описание Москвы, вступившей в новую историческую эпоху, осуществлен не был.
Сама идея создания подобного труда была своевременна и востребована эпохой, в которую вступила Москва, время требовало осмысления прошлого, анализа настоящего и прогнозов на будущее. Но исполнение этого труда задерживала очень хорошо известная в истории общечеловеческая причина, так точно и горько высказанная в Евангелии: «Жатвы много, а делателей - мало». Вся практическая работа по созданию обширной и подробной истории Москвы, которая должна была стать общим, земским делом, и рассчитанная на многих делателей, в конце концов легла на одного человека - на Забелина.
Работая над историей Кремля, Забелин собирал материал и для истории других территорий города. Первым в его плане значился Посад, примыкающий к Кремлю, а далее, как считал Забелин, описание исторической городской территории должно было включить в себя и ближнее Подмосковье.

Забелин написал несколько фрагментов для будущего продолжения своей истории Москвы и подготовил их к печати, но напечатаны они были лишь почти сто лет спустя, в 2003 году, и теперь эти фрагменты стали доступны историкам Москвы.
Значение деятельности и работ Забелина в истории москвоведения велико и разнообразно. Он поднял его на новую ступень: если до его работ сочинения «любителей московской старины», собравших огромный фактический и ценный материал, были по своей сути описаниями, то Забелин в свои работы вводит исторический анализ, то есть в них москвоведение приобретает научный и теоретический характер.
Своими работами Забелин способствовал пробуждению в обществе интереса к истории и памятникам Москвы. В первое десятилетие XX века этот интерес выходит за пределы узкого круга любителей, историей и памятниками Москвы увлекается интеллигенция, студенческая молодежь; просветительские организации проводят экскурсии, читают лекции; издается популярная литература.
Наконец, изучение Москвы получает признание в научном мире, в 1909 году при Императорском Московском археологическом обществе создается «Комиссия по изучению старой Москвы» (впоследствии более известная под названи­ем «Старая Москва»), члены которой подготовили расцвет москвоведения в 1920-е годы.

Роль Забелина как историка Москвы была отмечена выпуском в 1909 1912 годах двенадцатитомного роскошного издания «Москва в ее прошлом и настоящем», посвященного его памяти.

Вверх