История / ПРЕДЫСТОРИЯ КУНЦЕВА
Из истории Кунцева.
ПРЕДЫСТОРИЯ КУНЦЕВА
...Где Кунцево на холме возвышенном
задумчивой пленяет красотой.
Иван Козлов
Велики контрасты времени в Москве. До сих пор на территории огромного современного города есть места, хранящие память не только о веках, но и о тысячелетиях. Таково Кунцево — западные ворота города, где буквально рядом с крупными спортивными сооружениями столицы находятся интереснейшие памятники ее прошлого.
С середины XV века известны по документам земли Кунцева. Веками владела ими родовитая дворцовая знать — Мстиславские, Милославские, Нарышкины. В густом лесу Кунцева охотились на медведей и волков и московские цари. А откуда название местности?
С полной уверенностью не ответить теперь на этот вопрос. Знаменитый историк Москвы XIX века Иван Забелин, оставивший сочинение «Кунцево и древний Сетунский стан», предлагал ряд толкований: куна — чаша, природная котловина по берегу реки; кунОворот (круговорот) здесь Москвы-реки, и, наконец, кунка — милая, кунеть значило хорошеть (куницей при сватовстве называли невесту). Не за редкостную ли живописность еще в древности прозвали это место Кунцевом? «Нет ничего ему подобного красотой»,— писал о Кунцеве Николай Карамзин.
В пушкинские времена красоты Кунцева вдохновляли Жуковского и Козлова. Тургенев знакомит здесь героев «Накануне» — Инсарова и Елену. А сколько дорогих для советской культуры имен связано с Кунцевом!
Двадцатилетний Владимир Маяковский побывал в Кунцево и написал здесь трагедию «Владимир Маяковский». В Кунцеве жил и работал А. Гайдар. Э. Багрицкий писал отсюда «В мир, открытый настежь бешенству ветров» — о мужестве кунцевской пионерки Вали.
Стремительно выросло в последние годы новое Кунцево. Стерлись и забыты границы, отделявшие пригород от столицы. Вдоль Рублевского шоссе поднялись многоэтажные кварталы. Нигде не увидишь замкнутых квадратов дворов — пространство между домами заполнено зеленью. Кажется, что это из огромного соседнего парка хлынула она сюда, проникла всюду сотнями зеленых ручейков.
Достопримечательность Кунцева — старинный парк с вековыми деревьями. И в науке, и в искусстве запечатлен самый могучий из его дубов — тысячелетний, в четыре обхвата. Он описан К. А. Тимирязевым в «Жизни растений», остался на полотне Аполлинария Васнецова. Великан простоял до начала XX века, когда удар молнии разбил огромное дерево и дуб сгорел, но корни его глубоко вросли в подножье холма, у которого он стоял,— у подъема на древнее городище.
И сейчас у изгиба реки Москвы в Кунцевском парке, как остров над глубокими оврагами, высится этот обособленный мыс с земляными валами и рвами, покрытый угольно-черной землей — напластованиями седой древности. Межевая опись Кунцева 1649 г. уже называла его «городище» (суффикс «ищ» издавна употреблялся, чтобы подчеркнуть оттенок старины: дворище — место бывшего двора; городище — место оставленного города, покинутых укреплений). Таинственное городище, окруженное валами, во времена Московской Руси приобретало мрачную славу. Находя у обрывов городища «чертовы пальцы» (окаменелые моллюски) и «громовые стрелы» (наконечники древних стрел), окрестные жители связывали первобытную фортификацию с «нечистой силой».
Оттого и «страшный» роман писателя прошлого века Михаила Воскресенского, основное действие которого происходит на этом холме, назывался «Проклятое место». Характерен такой диалог из этого произведения: «—Да чего ж его бояться — этого места-то, бабушка? — Как чего, родимый? Ведь недаром же оно слывет проклятое место! На путном народ православный не проваливается, да еще во время обедни. Говорят, и доселе тут в ночное время иногда слышутся колокола, да голоса поющие...» Впрочем, даже сейчас, в наши дни, можно еще услышать от кунцевских старожилов предания, что здесь «провалилась церковь» и ушла в глубину «метров на пятьдесят».
С самого зарождения археологии Москвы городище привлекало внимание ученых. Первое описание его сделал Зориан Доленго-Хо-даковский, современник А. С. Пушкина (великий поэт, почитавший историка, даже называл себя «Новый Ходаковский»).
В своем сочинении «План путешествий по России для отыскания Древностей Славянских» Ходаковский с большой настойчивостью проводил мысль о том, что московские городища— это «языческие славянские ограды и никогда не были военными или городскими и сельскими укреплениями». Комментируя его исторический труд, Иван Забелин замечал, что ни одно из городищ своим положением в глухой чаще леса и вообще своей природной обстановкой не может в такой степени уносить наше воображение в эту таинственную, мифическую, заманчивую славянскую систему Ходаковского, как именно городище Кунцевское.
Любопытно отметить, кстати, что и сам Забелин в 40-х годах прошлого века был свидетелем того, как в троицын день на противоположном Кунцеву берегу Москвы-реки пришедшая из дальней деревни Терехово крестьянская молодежь с зелеными венками на голове и в руках приблизилась к городищу, побросала венки в реку и вскоре удалилась.
Эта неожиданная картина поразила историка и, по его словам, перенесла «в глубокую славянскую древность». Но действительно, зачем венки бросали в реку именно перед городищем, если в деревне Терехово был свой берег реки? Забелин предположил тогда, что это пережитки языческого требища из «проклятого места». С основным же из выводов ученого нельзя не согласиться и сейчас: «Кунцевское городище есть памятник глубочайшей древности, показывающий, что эта сторона была заселена с незапамятных времен,задолго до того времени, с которого мы начинаем свою историю».
Первые специальные археологические разведки провел на древнем памятнике в первые годы Советской власти профессор МГУ В. А. Городцов, отметивший признаки поселения раннего железа и средневекового кладбища. Раскопки городища значительного масштаба произведены лишь в наши дни работавшей здесь в течение многих лет археологической экспедицией Музея истории и реконструкции г. Москвы.
...Густые заросли кустарника, крапива в рост человека — это место на окраине старинного парка и сегодня кажется затерянным миром. Между тем всего лишь в четверти часа ходьбы отсюда шумный многолюдный город, станция метро «Кунцевская», высокие светлые здания. Сквозь густую зелень с вершины проглядываются трибуны Гребного олимпийского канала.
Но вот расчищены площадки для раскопок, разбита сетка квадратов — для точной фиксации находок и сооружений,— снят дерн, и с каждым пластом начинается погружение в глубь столетий, в исчезнувший древний мир, отделенный от нас метрами и веками. Площадь 1300 кв. м вскрыта последними археологическими раскопками на городище, и при этом в толще культурного слоя обнаружены многочисленные разновременные сооружения, сделаны сотни находок.
Это место, как показали исследования, было заселено уже в VI—V веках до н. э., а затем поселение просуществовало — без видимых перерывов — весь период раннежелезного века, до VlII—IX веков н. э. Сначала небольшой поселок патриархального рода, всего в несколько десятков человек, располагался на верхней площадке мыса, но вскоре жители начали осваивать и склоны, сооружать плоские уступы на них, ставить дома и мастерские, устраивать загоны для скота. Экспедиция провела здесь методические исследования — вскрывался участок за участком на вершине и террасах, прорезались валы и рвы.
Вверх
Новые раскопки дали важные результаты. В основании террас под мощным намывом земли с верхней площадки были расчищены первоначальные жилища — углубленные, овальные в плане. По краю верхней площадки и террас по отличающемуся грунту в заполнении ям выявлены оборонительные конструкции— тын (бревенчатая стена) и плетень. Опасность набега грозила постоянно, и обитатели холма непрерывно совершенствовали систему укреплений: надсыпали валы, углубляли рвы, ставили новые линии кольев. За всеми этими укреплениями укрывалось главное богатство — скот.
Скотоводство, в особенности на раннем этапе, было основой экономики поселения, и об этом свидетельствуют многочисленные находки костей — подавляющее большинство их принадлежит домашним животным: лошади, корове, свинье. А среди костей диких животных — трофеев древних охотников — встречены кости медведя и кабана, лося и северного оленя, лисицы, куницы. Такова была фауна территории будущей Москвы. Впрочем, медведи и волки, не говоря о мелком зверье, здесь водились еще в середине XVII века.
Непосредственное ощущение эпохи передают вещи — все то, что историки называют материальной культурой, они живо рассказывают о прежней жизни на этом холме за его и сегодня могучими валами. По находкам со всей очевидностью можно судить о хозяйстве и быте поселения скотоводов и охотников, рыболовов и древних металлургов в эпоху ранне-железного века. На московской земле в те далекие времена были развиты ткачество и керамическое производство. Древняя грубая лепная посуда имеет отпечатки тканей и сетки — так уминалось глиняное тесто для плотности. Верх сосудов покрывал разнообразный орнамент. Уникален металлический штамп для нанесения узоров на сырую, до обжига, глину. Но встречена при раскопках и привозная, изготовленная по иной технологии керамика. Явно привозной характер имеют и стеклянные бусы с тонкой прокладкой золота внутри. Предметом же торгового обмена на эти вещи скорее всего была пушнина.
Обитатели поселка были искусными косторезами— мастерски сделаны охотничьи костяные наконечники для стрельбы из лука, прекрасно отделаны иглы, проколки, пряжки. Красивы ажурные металлические украшения -миниатюрные колокольчики, застежки-фибулы, подвески, изготовленные здесь же на городище. Неоднократно встречены инструменты литейщиков — глиняные тигли для плавки, льячки — сосуды для разлива расплавленного металла. Любопытно, что на городище найдена и крошечная, умещающаяся на маленькой ладошке, игрушечная льячка — точная копия настоящей. Забавна и другая игрушка — глиняная погремушка в форме рыбы, в ней до сих пор звенит песок. У этой детской игрушки из раннего слоя поселения «почтенный» — более чем двухтысячелетний — возраст.
Кунцевское городище относится к дьяковской археологической культуре (так условно называют такие памятники по впервые описанному городищу у села Дьяково близ Коломенского). На археологической карте Москвы отмечен целый пучок подобных поселений: здесь, в районе будущего города, располагался своеобразный племенной центр. Так, ближайшее к Кунцевскому городище находилось в садах на речке Сетуни, невдалеке от киностудии «Мосфильм».
Другое городище — Мамоновское — лежало несколько ниже по течению Москвы-реки, на территории Нескучного сада.
В недавнее время на небольшом пространстве между этими городищами, располагавшимися у Ленинских гор по краям Лужниковской излучины, при археологических разведках на берегу реки Москвы А. К. Станюкович обнаружил следы еще двух селищ эпохи раннего железа. Следы дьяковского поселения с характерной сетчатой керамикой зафиксированы при земляных работах и на Боровицком холме, и древнейшее заселение территории Московского Кремля также можно теперь относить ко второй половине I тысячелетия до н. э.
По материалам археологических разведок на территории Москвы известны такие городища в Котлах, Капотне, Спас-Тушине и др.
Исследования городищ Москворечья свидетельствуют, что с развитием обработки железа несомненно возрастало значение земледелия. При раскопках Кунцевского городища в слое середины I тысячелетия н. э. найдены серпы, зернотерки, коса-горбуша, зерна злаков.
На основе земледельческого хозяйства складывались и религиозные культы дьяковских племен. О распространении культа солнца как источника жизни свидетельствуют изображения расходящихся лучей на различных предметах. Такая ажурная «солярная» бронзовая бляха, найденная в Кунцеве, является великолепным образцом древнего прикладного искусства.
Другие археологические находки позволяют говорить о распространенности культа «великого женского божества» — богини плодородия. Это и глиняные статуэтки, и стилизованные символические изображения на предметах из металла, кости, глины. Первобытные вероверования дьяковцев имели несомненные земные корни.
Находки на древнем городище рассказывают о длительном, сложном пути экономического развития населения Москворечья, о непрерывном совершенствовании ремесла. Высокого уровня достигает оно к началу II тысячелетия н. э. Именно в это время ремесленники на московской земле стали объединяться вместе в таких старых укреплениях, как Кунцевское городище. Здесь под защитой валов, на речных дорогах им легче было сбывать свою продукцию. Многовековому развитию ремесла был обязан своим зарождением и раннефеодальный город Москва с центром на Кремлевском холме и посадом. А древнейшим соседом кремлевского «града» было Кунцевское городище.
Изыскания в области древней топонимики, изучение больших коллекций из раскопок дьяковских городищ не прояснили еще до конца вопрос об этническом происхождении их обитателей. Исследователи отмечают в дьяковской культуре финно-угорские и балтские элементы. Несомненно, однако, что поздние, XI-XII веков, слои на городище принадлежат славянам-вятичам.
В Кунцеве к этому времени относится разнообразная керамика, изготовленная на гончарном круге. Уникален поливной сосуд — рельефным штампом на нем оттиснуто изображение мифического славянского Китовраса — крылатого получеловека-полуконя с мечом в руках. Временем до монгольского нашествия датируется трубчатый замок сложной конструкции — он состоял из трех десятков деталей. Среди предметов этого комплекса украшения, орудия труда и инструменты, характеризующие более высокую ступень развития ремесла,— железные ножи со стальной наваркой, топоры, шиферные пряслица — кружки, надевавшиеся на веретено, металлическое, с узорным травным орнаментом навершие клинка — великолепный образец прикладного искусства летописных славян.
Вверх
В центральной части верхней площадки многослойного Кунцевского городища славянскую основу прорезают остатки христианского храма и связанное с ним большое кладбище. Датируются они, по-видимому, периодом не позднее XIII — начала XIV века.
Очевидно, вовсе не случайно, что при широком вскрытии городища до сих пор не обнаружено жертвенное место его ранних обитателей, хотя такие глинобитные площадки — жертвенники известны на нескольких дьяковских городищах.
Иван Забелин высказывал предположение о том, что первую церковь на Кунцевском городище соорудили именно там, где был языческий жертвенник. Как не вспомнить тут, что со времен князя Владимира христианские храмы ставились на месте языческих требищ; например, церковь Василия в Киеве стоит на холме, где прежде стоял «Перун древян, а глава его серебряна, а ус злат». В пользу предположения Забелина говорит то, что в Кунцеве на склоне близ места храма прослежены мощные отложения — сброс угля, золы, обожженной глины; вполне возможно, это следы разрушенного языческого жертвенника.
Средневековые русские погребения на городищах обычно не радуют археологов, так как они нарушают стратиграфию, а вещевые находки при этом незначительны. Не то оказалось в Кунцеве. С погребальным комплексом здесь был связан ряд важнейших находок — монет и крестов. Монеты — медные пулы и серебряные копейки — чеканены в Москве и Твери и позволяют довольно точно датировать погребения. Но особенно интересна оказалась коллекция из двух десятков крестов, выполненных с большим профессиональным мастерством и являющихся прекрасными произведениями раннемосковской мелкой пластики. В средневековье это было искусство, неразрывно связанное с народным творчеством. Его тематика давала весьма своеобразное художественное отображение местных культов. На ряде крестов изображен святой Никита, «бесов мучитель» — он избивает беса длинной палкой, держа «нечистого» за уши. Это изображение— не просто символ культа. Крест датируется XV веком, а именно в это время легенда о Никите становится выражением борьбы с мрачными силами, символом освобождения Руси от ордынского ига.
Интересен другой, более ранний крест. Дата его по известной коллекции В. Н. и Б. И. Ханенко, собранной в прошлом веке, определяется XIII веком. Это половина складного креста — энколпиона. В центре его монументальное изображение — святой в епископском облачении держит. Евангелие в левой руке. Такой иконографический тип чрезвычайно характерен для Николы Зарайского. Древнейшая икона Николы Зарайского начала XIV века находится в Третьяковской галерее.
По мнению специалистов, иконография Николы Зарайского — это плод русской переделки образа византийского епископа, трактуемого как защитника Русской земли от иноземных захватчиков. Недаром на одном из изображений Николы в Оружейной палате имеется надпись: «Николаи — заступник роду крестьяньску». Вот почему этот святой так высоко почитался в Москве, вот почему именно у церкви Николы Зарайского, «что у старого Каменного моста — на Троицкой площадке» устраивали торжественные встречи войску-победителю.
Древнейшее из известных живописных изображений Николы Зарайского происходит из Киева; считают, что его привез киевский боярин Родион Нестерович, переселившийся в Москву при Иване Калите и основавший церковь Николы на Киевце. Однако в мелкой пластике изображение Николы Зарайского появилось раньше — в частности, на кунцевской находке оно является более древним. Эта вещь также, по-видимому, относится к киевской художественной культуре.
Среди других находок художественной литой пластики интересен образок со сложной композицией. На лицевой его стороне изображены семь скорченных фигурок, обрамленных нарядным орнаментом. Этот сюжет связан с драматической легендой о «семи отроках из Эфеса», известной с V—VI веков до н. э. Семь мальчиков-христиан забрались в горную пещеру, спасаясь от преследований императора-язычника Деция. Здесь они «чудесно» заснули и проснулись лишь спустя три столетия, уже при полном торжестве христианства. Образок с семью отроками был народным полуязыческим амулетом — оберегом; считалось, что он охраняет во время сна от непредвиденных опасностей.
Легенда эта была популярна в Древней Руси, и семь рельефных, резных, из белого камня фигур отроков украшают фасад прославленного памятника владимиро-суздальского зодчества — Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Отметим при этом, что ажурный растительный орнамент на кунцевском образке полностью совпадает с одним из мотивов резьбы на Георгиевском соборе. В образке явно прослеживается влияние искусства Владимирской Руси.
Находки показывают, что раннемосковское искусство пластики опиралось на традиции таких высокоразвитых центров культуры, как Киев, Владимир, Суздаль.
Памятники далекого прошлого на Кунцевском городище добыты руками не только москвичей. В экспедиции Музея истории и реконструкции г. Москвы в разные годы участвовали молодые археологи из Демократической Республики Вьетнам, Нигерии, Ирака —студенты МГУ. На раскопках древней земли Москвы они усваивали методику и технику археологических работ, чтобы, вооружившись знаниями, затем «откапывать» историю своих народов.
Двадцать веков оставили наслоения на городище, и находки позволяют проследить развитие ремесла и торговли на московской земле, изменения в характере материальной и духовной культуры ее жителей. Раскопки одного из ближних к первоначальному городу поселений пополнили представления о самых разных сторонах раннемосковского быта.
Кунцевское городище — древнейшую земляную крепость в Москве, где до сих пор вполне отчетливо можно видеть особенности первоначального рельефа,— ждет интересное будущее. Предполагается сделать его объектом открытого музейного показа с восстановлением части построек и укреплений, с воссозданием утраченных деталей, с экспозицией многочисленных находок.
Загадочное «проклятое место» станет поучительным заповедным музеем, важным археологическим и туристическим объектом, тем более что расположено оно в непосредственной близости от спортивных сооружений Крылатского, привлекающих массу зрителей. Кстати, и в самом Крылатском еще в не столь давние времена —на памяти старшего поколения московских археологов — близ здания школы возвышались славянские курганы. А при строительстве олимпийских дорог на надпойменной террасе в разрезе широкой траншеи удалось археологически «засвидетельствовать» и горизонт напластований древнерусского селища — первоначального села Крылатского, возникшего здесь в XIII веке и получившего столь широкую известность в спортивном мире по красивейшему Гребному каналу, просторному крытому треку, кольцевой олимпийской велотрассе, полной лихих виражей и крутых спусков.
У восточной окраины Кунцева еще четверть века назад стояла небольшая деревня Давыдково — обычное для Подмосковья живописное дачное место. Ныне название старого селения сохранилось лишь в наименовании Давыдковской улицы у современного многоэтажного Славянского бульвара в Кунцевском районе Москвы. Прочно вошло Давыдково и в археологию столицы — там, где сегодня живут десятки тысяч москвичей, их предшественники, оказывается, поселились еще в бронзовом веке.
...Находки были сделаны при разработке Давыдковского гравийного карьера на речке Сетуни. Внезапно грунт обнажился, и открылось погребение скорченного человека; тут же были и каменные орудия. Вызванные на место археологи нашли кремневую ножевидную пластинку, каменный топор-молоток с просверленным отверстием для рукоятки и лепной горшок сферической формы с орнаментом в виде оттиска веревочки. Эти находки характерны для эпохи бронзы — II тысячелетия до н. э., когда человек только узнал первые изделия из меди и ее сплава — бронзы, но основные орудия еще изготавливал из камня.
Вверх
Портал Кунцево Онлайн
|
