Статьи / Из истории Кутузовской избы

Из истории Кутузовской избы середины XIX в.
Часть 1

1 | 2

Одно из достопримечательных мест ближайшего Подмосковья в середине 19 в. располагалось в деревне Фили помещика Э.Д.Нарышкина. Здесь 1 сентября 1812 г. в избе крестьянина М.Фролова находилась штаб-квартира командующего русской армией генерал-фельдмаршала М.И.Кутузова, и заседал Военный совет. С тех пор местные жители стали называть избу Фролова Кутузовской.
 Особое место в истории Кутузовской избы занимает третья четверть 19 в., когда вопрос о ее судьбе приобретает большой общественный резонанс. В Московской городской думе идут острые дебаты по таким вопросам, как  роль исторических памятников, проблема реставрации, понятие народной памяти и т.п.

История Кутузовской избы в 50-70-е годы 19 в. недостаточно изучена в музееведческой литературе, хотя эта тема затрагивалась в многочисленных исследованиях, путеводителях, газетных заметках, энциклопедиях, интернет-ресурсе. Однако в литературе до сих пор приводятся различные даты переселения крестьян дер.Фили на новое место жительства и пожара в Кутузовской избе. Вне поля зрения специалистов оказалась дискуссия, развернувшаяся на заседаниях Московской городской думы в 1869-1872 гг. по вопросу о судьбе этого исторического памятника. Не соответствуют действительности отдельные утверждения исследователей (например, имя владельца Кутузовской избы, численность населения деревни), а некоторые из них требуют уточнения (например, мотивы передачи Эммануил Дмитриевич Нарышкиным Кутузовской избы городским властям, причины переселения филевских крестьян).

В середине 19 в. владелец филевской вотчины Эммануил Дмитриевич Нарышкин принимает решение о переносе места жительства крестьян дер. Фили, располагавшихся вблизи Поклонной горы с ее северо-восточной стороны, на левый берег речки Фильки недалеко от Покровской липовой рощи. В литературе приводятся различные даты переселения крестьян. В одних исследованиях указывается 1850 г., в других- 1854 г., в третьих - 1850-е годы, в четвертых - накануне реформы 1861 г.

 Выявленные новые архивные документы свидетельствуют о том, что это переселение произошло в 1854 г. В уставной грамоте от 26 апреля 1863 г. указывалось: “В 1854 году помещик, заметив неудобство расположения деревни Филей..., перенес деревню эту на удобную и выгодную местность за речку Хвильку”. 1854 г., как год перенесения дер. Фили на новое место, упоминается и в дополнительных материалах, представленных управляющим филевским имением при утверждении уставной грамоты.

О размещении дер. Фили в начале 1850-х годов еще на старом месте недалеко от Поклонной горы свидетельствуют газетные заметки “Московских ведомостей” за 1849-1850 гг. и исторические материалы, опубликованные А.Мартыновым в 1852 г.  В указанных публикациях содержатся данные о домохозяине Кутузовской избы, ее месторасположении, внешнем виде и т.п. Но исследователи неточно приводят данные о родственных отношениях домохозяина избы Ивана Скачкова (Скочкова) с владельцем этого дома в 1812 г. Михаилом Фроловым, полагая, что Иван был ему сыном. Аналогичная ошибка приводится во многих работах последующего периода. В действительности И.Скачков был внуком М.Фролова. В этой связи небезынтересно знать историю семьи М.Фролова в послевоенный период. По 7-й (1816 г.) ревизии выясняется, что  большая семья Михаила Фролова после 1812 г. заметно поредела: в 1813 г. умирает сам домохозяин и его внук Дмитрий, а в 1815 г. - старший сын Максим. В одном дворе остались вдова Авдотья (жена Максима) с дочерью Варварой, средний сын умершего владельца избы Иван (33 лет), его жена Авдотья, сын Иван (13 лет), дочери Прасковья, Матрена, Екатерина и младший сын Михаила Фролова - Михаил (27 лет), его жена Федосья и дочь Авдотья.

Судя по исповедной ведомости 1824 г., семья умершего Михаила Фролова разделилась на два двора: вдовы Авдотьи Дмитриевой (ее муж Иван умер в 1821 г.) и ее деверя Михаила Михайлова Фролова. А.Дмитриева вместе с дочерьми (Матрена, Екатерина, Ирина и Елена), женатым сыном Иваном Ивановым (20 лет) и его женой Пелагеей (19 лет) остались в доме свекра, т.е. в Кутузовской избе, а семья Михаила Михайлова (36 лет) вместе с невесткой Авдотьей Михайловой поселилась в новом доме.

По данным 8-й (1834 г.) ревизии хозяином Кутузовской избы числился внук Михаила Фролова - Иван Иванов (30 лет) с женой Пелагеей, тремя сыновьями (Василий - 8 лет, Федор - 5 лет и Яков - 2 лет) и двумя сестрами - Еленой и Ириной. Во дворе его брата Михаила Михайлова (45 лет) проживала его жена Федосья, сын Михаил и дочь Агриппина.
По исповедной ведомости 1842 . семья Ивана Иванова насчитывала 7 человек, в т.ч. четырех сыновей и одну дочь. В доме его дяди Михаила Михайлова Фролова (56 лет) проживал сам домохозяин вместе с сыном Михаилом-младшим (17 лет).

Интересен состав этих семей накануне их переселения на новое место жительства. По 9-й (1850 г.) в Кутузовской избе по-прежнему проживал Иван Иванов (40 лет) по прозвищу Скачков (Скочков). Его большая семья насчитывала 9 человек, включая жену Пелагею (46 лет), сыновей Василия (24 лет), Федора (в 1849 г. сдан в рекруты), Якова (18 лет), Тимофея (9 лет) и дочерей Авдотьи (11 лет) и Акулины (6 лет). В доме Михаила Михайлова Фролова остался только Михаил-младший (25 лет), его отец умер в 1846 г.

По последней 10-й (1858 г.) ревизии во дворе И.И.Скачкова (53 лет)  проживала большая нераздельная семья в составе 10 человек, включая семью женатого сына Василия, трех младших сыновей - Якова ( сдан в рекруты в 1853 г.), Тимофея (16 лет) и Ивана (8 лет), а также дочери Акулины (13 лет). По уточненным данным И.И.Скачков умер 25 августа 1858 г. По заключению проректора Московского университета доктора Н.Никитина (возможно, снимал дачу в районе Филей) Иван Скачков “подавился куском мяса”.

По исповедной ведомости 1863 г. во дворе вдовы Пелагеи Михайловой (жена И.И.Скачкова) проживали ее два неженатых сына Тимофей (22 лет) и Иван (21 год), дочь Акулина, а также женатый сын Василий Иванов (36 лет), его жена Ирина (35 лет) и их дети - сын Вавила (12 лет) и дочери Ефимия и Феодосия. Во дворе Михаила Михайлова-младшего (38 лет) числилось 7 человек, в т.ч. жена Ульяна (37 лет), сын Иван и дочери Мария, Васса, Ирина.
В 1868 г. в семье Скачковых насчитывалось 7 человек, включая женатого Тимофея Иванова (27 лет), его жену Марфу (20 лет), холостого брата Ивана (26 лет) и их невестки Ирины Яковлевой (46 лет) с сыновьями Вавилой (17 лет) и Георгием (4 лет) и дочерью Ефимией. У Михаила Михайлова Фролова (43 лет) в семье числилось 8 человек, в т.ч. жена Ульяна и 6 сыновей и дочерей - Марфа, Васса, Ирина, Дарья, Иван и Петр.

По данным исповедной ведомости за 1873 г. в составе семьи Скачковых каких-либо изменений не произошло. В доме же Михаила Михайлова Фролова произошли  изменения: скончался владелец избы, а его сын Иван (23 лет) женился на Прасковье Петровой, имел двухлетнего сына, который умер.            
Спустя почти 30 лет, в 1901 г. семья Скачковых была представлена двумя раздельными дворами: Вавилы Васильева (45 лет) и Тимофея Иванова (59 лет). Во дворе у  Вавилы проживали его жена Екатерина, сыновья Сергей (16 лет) и Александр (9 лет), а также  дочери Марья и Александра. В семье его дяди Тимофея Иванова числились жена Марья и двое взрослых неженатых сыновей - Алексей (23 лет) и Павел (20 лет). Во дворе вдовы Прасковьи Петровой (жена Ивана Михайлова) проживали взрослые неженатые дети - сыновья Василий (25 лет) и Федор (20 лет), а также дочь Анна (23 лет).
По поводу переселения филевских крестьян на новое место жительства исследователи приводят различные мотивы: нерентабельность имения, отдаленность от водоемов и лесного массива. О действительных причинах, побудивших Э.Д.Нарышкина изменить место обитания собственных крепостных, свидетельствуют данные уставной грамоты 1863 г. по дер.Фили.

В ней, в частности, отмечалось: “...помещик / усмотрел/  неудобство расположения деревни Филей... у самого городского кладбища и находящихся подле него боен, распространявших особенно в летнее время нестерпимое зловоние на всю деревню. По какой причине крестьяне не могли пользоваться... выгодно отдачи домов своих на летнее время”.

При переселении крестьяне были освобождены от уплаты помещичьего оброка в течение года, а  строительство жилых и хозяйственных построек осуществлялось за счет Э.Д.Нарышкина.
По газетным сведениям середины 19 в. Кутузовская изба представляла “ветхий уже деревянный домик, второй от проулка, с тремя красными окошечками, обшитый и крытый тесом”.

При переселении филевских крестьян остро встал вопрос о судьбе Кутузовской избы, которая  к  этому времени приобрела значение исторического памятника. Сельский мир и Э.Д.Нарышкин через своего управителя С.К.Колпакова пришли к обоюдному согласию сохранить избу на определенных условиях. Фильское сельское общество выводило из своего пользования участок земли, на которой находился этот домик, в пользу Э.Д.Нарышкина, а помещик обязывался следить за его сохранностью. По литературным данным известно, что избу починили, окружили большим рвом и земляным валом, высадили вокруг деревья и поселили солдата - ветерана войны 1812 г. Ежегодно на содержание и охрану Кутузовской избы Э.Д.Нарышкин выделял 200 руб. 

 О перечисленных преобразованиях вокруг исторического места в Филях свидетельствуют и архивные документы. В геодезическом описании земель филевской вотчины Э.Д.Нарышкина от 24 октября 1870 г. отмечается: “Во внутреннем крестьянском наделе состоит Кутузовская изба, ... которая в крестьянские наделы не включена”. В выкупной сделке между крестьянским обществом дер. Фили и Э.Д.Нарышкиным от 17 марта 1871 г. по этому поводу сообщалось: “В означенной границе среди крестьянских наделов около дороги, ведущей из Москвы в Звенигород, остается усадебное место земли, состоящее под бывшею Кутузовскою избою. <...>. С давних времен это место со всех сторон обрыто глубокой канавой. Означенное место в состав крестьянского надела не входит, а остается в непосредственном распоряжении помещика г. Нарышкина”.

С 1854 г. начался новый этап в истории Кутузовской избы, который продолжался до 1868 г. Этот домик становился по существу небольшим частным музеем, который имел обслуживающий персонал, ассигнование, исторические экспонаты, посетителей и владельца-мецената.
Среди экспонатов находились большая сосновая скамья, стол, чернильница, картины и портреты героев Отечественной войны
1812 г., иконы, книги по военной тематике. В путеводителе по окрестностям Москвы за 1880 г. отмечалось: “До пожара стены дома (речь идет о Кутузовской избе - М.П.) занимали портреты знаменитых героев 1812 года, лежали на столе книги, и была чернильница для записывания имен посетителей”.

О внешнем виде Кутузовской избы этого периода свидетельствуют два этюда художника А.К.Саврасова, часто посещавшего филевско-кунцевскую местность и снимавшего дачу в дер. Мазилово. Один из его рисунков, датируемый 1859 г., изображает еле заметную вдали избу; на переднем плане изображено поле, а слева - дорога. Второй этюд написан А.К.Саврасовым в 1867 г. На нем расположены поле и изба, стоявшая уединенно, с прогнившей тесовой крышей, тремя окошками по фасаду улицы и слуховым окном наверху в светелке. Судя по описанию 1870 г., изба была построена из 8-аршиного леса на кирпичном фундаменте с сенями и изразцовой печью.

Историческая известность Кутузовской избы уже в то время привлекала к себе посетителей. В одной из газетных заметок за 1868 г. сообщалось: “Многие из проезжающих в Можайск купцов... останавливаются у этой избы и осматривают ее”. На посещение Кутузовской избы посетителями указывал в своем доношении в октябре 1867 г. московский обер-полицмейстер Арапов московскому генерал-губернатору: “Домик постоянно привлекал любопытность желающих взглянуть на место, освященное дорогим для Москвы и России воспоминанием”. Вероятно, в сентябре 1867 г. во время своей поездки в Бородино Л.Н.Толстой по пути мог посетить и Кутузовскую избу.

Осенью 1867 г. Э.Д.Нарышкин принимает решение о прекращении содержания Кутузовской избы и об увольнении сторожа-инвалида, который вынужден был покинуть жилое помещение. Из избы вывезли особо ценные вещи и экспонаты эпохи 1812 г. Изба-музей осталась без присмотра, а двери и окна в ней были заколочены. По этому поводу в “Московских ведомостях” за 1868 г. сообщалось, что  “с прошлой осени сторож был уволен, а изба заколочена”. В октябре 1867 г. обер-полицмейстер Арапов докладывал московскому генерал-губернатору: “Домик этот по распоряжению конторы г. Нарышкина заколочен; бывшие в нем картины и книги вывезены, дорога к нему уничтожена”. Объясняя подобные действия Э.Д.Нарышкина, можно предположить, что Кутузовскую избу готовили к капитальному ремонту. В  доношении Арапова указывалось, что владелец вместо ветхой избы предполагал “поставить новый сруб”.

Оставленная без присмотра Кутузовская изба в ночь на 24 мая 1868 г. подверглась ограблению. 31 мая 1868 г. Арапов сообщал московскому генерал-губернатору: “...неизвестно кем из числа зашитых досками окон и дверей Кутузовского домика окно на сторону Смоленской дороги отколочено, рамы выставлены и из разобранной печи, стоящей около этого окна, похищено железа весом до двух пудов, убытку учинено на 25 рублей”. В “Московских ведомостях” об этих событиях указывалось следующее: “С нынешнего лета ( т.е. 1868 г.- М.П.) начались невзгоды для этого исторического памятника. 24 мая изба была обокрадена, осталась только на наружном фасаде дома вывеска, напоминающая о значении избы”.

А 7 июля 1868 г. в восьмом часу вечера в Кутузовской избе  внезапно возник пожар. Об этом происшествии газетный обозреватель “Московских ведомостей” писал: “...изба эта вдруг загорелась и вся была объята пламенем, прежде чем подоспели пожарные команды из города. Крестьяне Филей первые приехали с трубой тушить пламя. Затем очень быстро подоспели пожарные команды депо Хамовнической, Пресненской, Серпуховской и Арбатской частей, коими пожар и прекратился”. Изба от пожара значительно пострадала, но не выгорела дотла. Полностью сгорела задняя половина избы, а от передней остался обгорелый сруб. В газетной информации сообщалось: “Отстоять успели один только обуглившийся сруб передней избы, задняя же половина, где, по-видимому, и начался пожар, сгорела до основания”.  На это указывает и Э.Д.Нарышкин в своем письме от 19 июля 1868 г.  на имя московского городского головы кн. А.А.Щербатова : “7 июля означенная изба обгорела”. Описание Кутузовской избы после пожара приводится в акте, датируемом 14 апреля 1870 г.: “Ныне остались обгоревшие сени избы и изразцовая печь”.

Отметим, что в литературе  без ссылок на источники приводятся различные даты пожара в Кутузовской избе: 1867 г. , 7 июня 1868 г., 1868 г., 1869 г.   
При пожаре удалось спасти икону архистратига Михаила и скамью, на которой, вероятно, сидел генерал-фельдмаршал М.И.Кутузов. В упомянутом акте от 14 апреля 1870 г. указывалось: “От пожара уцелела скамья, на которой по преданию сидел фельдмаршал Кутузов. Скамья эта или вернее широкая доска стоит возле стенки избы”.

Еще до пожара в Кутузовской избе Э.Д.Нарышкин решает передать этот исторический памятник в дар Москвы. Посредником в переговорах явился гласный Московской городской думы известный предприниматель и книгоиздатель К.Т.Солдатенков. Судя по документам, Э.Д.Нарышкин имел предварительный разговор с К.Т.Солдатенковым, которого лично знал как владельца соседнего кунцевского имения, купленного в 1865 г. у родственника Эммануила Дмитриевича - В.Л.Нарышкина. Процесс передачи Кутузовской избы московскому городскому обществу, по-видимому, был ускорен желанием Э.Д.Нарышкина продать филевскую вотчину (имение было продано в октябре 1868 г. купцу и меценату П.Г.Шелапутину). В этой связи трудно согласиться с мнением тех исследователей, которые полагают, что Эммануил Дмитриевич, передавая городу памятный домик, стремился “освободить себя от ответственности за повреждение огнем Кутузовской избы”. Документы свидетельствуют о том, что это решение возникло у Нарышкина еще до пожара в избе.

На заседании Московской городской думы 29 сентября 1868 г. отмечалось: “ К.Т.Солдатенков 3 июля сего года заявил г. исполняющего городского головы кн. Д.М.Голицыну о желании владельца села Филей действительного статского советника Э.Д.Нарышкина уступить безвозмездно в собственность города Москвы, состоящую на земле села Филей и принадлежащую ему избу, известную под именем “Кутузовской», с находящуюся землею в количестве 216 квадратных сажень”. 4 июля 1868 г.  кн.Д.М.Голицын направляет Э.Д.Нарышкину письмо с благодарностью “за уступку г. Москве означенного исторического памятника”. 19 июля Эммануил Дмитриевич, находясь в Швейцарии, высылает подтвердительное письмо на имя московского городского головы кн. А.А.Щербатова, в котором сообщал: “По заявленному мне от гласного К.Т.Солдатенкова желанию Московской городской думой приобрести тот памятник русской славы, я с полным сочувствием к цели городской думы сохранить его или обозначить место занимаемым памятником, изъявил согласие передать безвозмездно в дар московскому городскому обществу как означенную избу, так и землю при ней находящуюся в означенных в натуре границею 216 квадратных  сажень”.

Одновременно Э.Д.Нарышкин просит кн. А.А.Щербатова подготовить “надлежащее особое разрешение на приобретение от меня в вечную собственность города означенное место с сохранившемся остатком избы, так как имение Фили у меня родовое и от того на подарение не может быть совершено обыкновенным порядком дарственной”.

На заседании Московской городской думы 27 июля 1868 г. было решено подготовить “немедленное надлежащее распоряжение к законному закреплению права собственности г.Москвы на означенное пожертвование”.
Вопрос о форме передачи части родового имения Э.Д.Нарышкина в собственность г. Москвы рассматривался в Министерстве юстиции. По мнению министерства, данное дело “не встречает препятствия и испрошения высочайшего разрешения на совершение в пользу московского городского общества дарственной записи, означенной на дом, если только к делу представлено будет, во-первых, удостоверение... о том, кто именно... ближайшие наследники, и во-вторых, письменное согласие наследников на означенное пожертвование”.  

Получив от городских властей информацию о мнении Министерства юстиции, Э.Д.Нарышкин в письме от 23 октября 1869 г. в Московскую городскую думу сообщает о своем решении “продать городу означенную избу с участком земли при оной”. Все финансовые расходы по оформлению купчей Эммануил Дмитриевич брал на собственный счет. 27 октября  1869 г. Московская городская дума  решила купить участок нарышкинской земли вместе с остатками избы за 200 руб. 1 апреля 1870 г. в журнале думы была сделана запись о том,  что гласный Литвинов представил нотариально заверенную купчую о покупке в марте 1870 г. московским городским обществом земли у Э.Д.Нарышкина. 16 июня 1870 г. город был введен во владение означенным участком земли. 28 января 1871 г. поверенный Э.Д.Нарышкина купец Бранов сообщил московскому городскому голове, что “г. Нарышкин не желает получить суммы 200 рублей, направляет их на исправительный приют, учрежденный при арестантском доме”.

Сохранился план “участка земли в количестве 216 квадратных сажень под бывшей  Кутузовской избой, выделенного из общей дачи Московского уезда села Покровского действительного статского советника. Э.Д.Нарышкина”. Документ не датирован; ориентировочная дата - не ранее июля 1868 г. и не позднее 1870 г. План представляет схему, на которой указана большая Смоленская дорога в сторону Москвы, с левой стороны от которой располагались земли крестьян дер. Фили, а с правой - земли ямской Дорогомиловской слободы. Внутри земельного надела филевских крестьян был обозначен нарышкинский усадебный участок, имевший в длину 16 кв.саж., а в ширину 13,5 кв.саж. На плане-схеме по крестьянской земле проходили три дороги по направлению к большой Смоленской дороге, а четвертая - шла вдоль усадебного участка Э.Д.Нарышкина (возможно,  это была бывшая улица дер.Фили). На плане-схеме к востоку от земельного надела филевских крестьян, на границе с Дорогомиловской слободой, были обозначены р. Москва, овраг и Дорогомиловское кладбище.

После пожара в Кутузовской избе московские городские власти наняли сторожа для охраны остатков от пожарища с месячной оплатой в 11 руб. (расчет начался с июля 1868 г.). Осенью 1868 г. было решено выделить сторожу дополнительно 50 руб. для постройки теплой землянки. При ее строительстве был использован строительный материал, оставшийся от пожара Кутузовской избы. В акте от 14 апреля 1870 г. по этому поводу отмечалось: “Из оставшихся после пожара дерев и стен сеней сделана сторожка земляная. Но сколько употреблено на нее дерев, сосчитать не было возможности, так как сторожка эта покрыта соломой двумя накатами до самой земли”. По литературным данным известно, что сторожем был “отставной солдат, отличающейся тем, что он не станет отвечать посетителям, покуда этот последний не ответит на запрос сторожа об имении”. В апреле 1870 г. Московская городская дума решает продать остатки  Кутузовской избы и рассчитать сторожа. По поручению думы гласный Селезнев 9 июня 1870 г. продал  этот строительный материал, а также фундамент и печь купцу (по другим сведениям ямщику) Хухрякову за 40 руб. Так завершается судьба подлинной Кутузовской избы, но за московским обществом остается земля, на которой она находилась.  

В 1872 г. дума поручает городскому землемеру Трофимову наблюдать за участком бывшей нарышкинской земли и обязать “ местных крестьян чрез посредство уездного исправника подпискою о том, чтобы место это никем не занималось”.

Вопрос о судьбе Кутузовской избы и увековечивании этого исторического места  активно обсуждался на заседаниях Московской городской думы. 27 сентября 1869 г. на заседании думы было решено поручить Комиссии о пользах и нуждах общественных (далее - Комиссия) подготовить предложения о Кутузовской избе. 2 июня 1869 г. городской голова обратился к председателю этой Комиссии ускорить подготовку предложений к заседанию думы.
3 июля 1869 г. Комиссия подготовила доклад, в котором пыталась ответить на основной вопрос: восстанавливать Кутузовскую избу или отказаться от этой затеи. Основные выводы коллективного доклада сводились к следующим положениям. Авторы доклада признавали историческую значимость этого памятника, подчеркивая, что “с Кутузовской избой соединено весьма замечательное историческое воспоминание и сохранение ее было бы полезно”. Однако следующее положение доклада вызывает сомнение. В документе утверждается, что “изба вся сгорела и оставшиеся от пожара обгорелые бревна и доски никакого значения иметь не могут”.

Представляется, что составители доклада несколько преувеличивали трагические последствия пожара Кутузовской избы. В письме Э.Д.Нарышкина  на имя городского головы утверждалось, что Кутузовская изба только обгорела. В газетной заметке “Московских ведомостей” сообщалось, что пожар нанес ощутимый урон Кутузовской избе, но сохранился обгорелый сруб передней части дома. Именно в этой части избы проходил Военный совет 1 сентября 1812 г. Спустя почти два года, в акте от 14 апреля 1870 г. члены думы зафиксировали сохранившиеся обгорелые остатки сеней, каменный фундамент и печь, отмечая при этом, что  часть строительного материала пошла на сооружение сторожки33. Следовательно, определенная часть Кутузовской избы,
хотя и сильно пострадала, сохранилась. Существовала возможность восстановить этот исторический памятник, используя оставшийся от пожара Кутузовской избы строительный материал. Первоначально  вариант реставрации Кутузовской избы члены Комиссии не исключали. В их выводах содержались три альтернативных предложения: “Для сохранения памяти об этой избе было бы желательно восстановить ее в первоначальном виде или устроить настоящий какой-либо памятник, например, простой столб, гранитную глыбу, с надлежащими надписями, или, наконец, часовню, небольшую церковь”.

7 июля 1869 г. доклад Комиссии обсуждался на общем заседании гласных думы. В ходе обсуждения был зачитан отзыв известного историка М.П.Погодина, который вызвал острые дебаты среди присутствующих.   Судя по протоколам заседания, М.П.Погодин выступил против тех, кто предлагал “восстановить Кутузовскую избу в первоначальном ее виде”. Историк полагал, что после пожара остатки избы “ни художественного, ни иного достоинства” не имеют. Он предлагал “построить на месте Кутузовской избы и сверх того на Бородинском мосту две часовни; ... при Кутузовской часовне поставить помещение для двух или трех инвалидов, которые имели бы за ней надзор. В день достопамятного Военного совета устраивать после панихиды в Кутузовской часовне народное гулянье, на котором инвалиды знакомили бы приходящих с событиями 1812 года; осадить Поклонную гору деревьями, приспособить ее к гулянию”.

Однако многие гласные выступили против этих предложений М.П.Погодина. В частности, его оппоненты отмечали, что “сооружение часовни на том месте, где стояла Кутузовская изба, было бы ... неудобной и не достигло бы цели. Место это уединенное и удалено от всякого жилья, часовня сама по себе никого бы не привлекла туда, а для наблюдения за ее целостью потребовалось бы иметь при ней жилое помещение и держать сторожей круглый год”. Дума не поддержала и предложение М.П.Погодина об организации на Поклонной горе ежегодных народных гуляний в честь победы в войне 1812 г. По этому поводу указывалось: “Устройство ежегодных праздников, действительно народных, не так легко, как может показаться на первый взгляд. Такого рода праздники могут иметь для массы воспитательное значение в том лишь случае, когда они устанавливаются сами собой”.  Гласные так и не пришли к единому мнению и поручили Комиссии подготовить новые предложения с учетом высказанных замечаний.

Спустя почти три года, в апреле 1872 г., на заседании думы вновь обсуждался скорректированный доклад Комиссии по вопросу об увековечивании событий 1812 г. на Поклонной горе. Предложение о восстановлении Кутузовской избы уже не рассматривалось; официально было решено продать уцелевшие после пожара остатки этой избы (это было сделано еще в 1870 г.). Члены Комиссии предложили на “неопределенное время” отложить вопрос о строительстве часовни на месте сгоревшей Кутузовской избы. Из-за  отсутствия достаточных финансовых средств Комиссия  предложила соорудить на месте бывшей Кутузовской избы каменную ограду, внутри которой “поставить на прочном фундаменте простой дешевый памятник, гранитный или мраморный, который не требует ни ухода, ни постоянного надзора и на котором было бы удобно выразить приличные надписи”.
  Это предложение Комиссии было поддержано гласными думы. Приговором думы было решено поручить городским архитекторам подготовить несколько проектов памятника, посвященного Военному совету в Филях 1 сентября 1812 г . Предлагалось также обратиться к историку Отечественной войны 1812 г. М.И.Богдановичу с просьбой представить архивные документы о Военном совете в Филях.

  В ответном письме от 8 июня 1872 г. М.И.Богданович, заявив об отсутствии подобных документов о Военном совете. Одновременно он предложил на месте Кутузовской избы “соорудить приют для нескольких инвалидов, которых обязанность была бы сохранение порядка и чистоты этого небольшого здания. ... В особой комнате можно было бы поставить бюсты и портреты героев войны 1812 года, также картины,...русские и иностранные сочинения о войне 1812 года”. Но это предложение М.И.Богдановича дума также отклонила.

22 ноября 1877 г. на своем заседании гласные вновь подтвердили свое решение о “приведении в исполнение постановку памятника на Филях на том месте, где стояла Кутузовская изба”. Однако подготовка проекта этого памятника затянулась на долгие годы.
Итак, в середине 19 в. Кутузовская изба и окружающее ее место, связанные с событиями Отечественной войны 1812 г., приобретают историческую и общественную значимость. Принимаются первые, хотя и не совсем успешные, попытки  по созданию на Поклонной горы частного музея. Финансовые затруднения московских органов городского самоуправления и отсутствие единого общественного мнения не позволили в конце 1860-х - 70-х годов увековечить на Поклонной горе народную память о войне 1812 г. Подобные проекты будут осуществлены только в конце 19 в. Но это уже особый период в истории Кутузовской избы.  

Продолжение --->>

Вверх

Михаил Федорович Прохоров

1 | 2

Кутузовская изба

Фото / Бородинская Панорама

Эммануил Дмитриевич Нарышкин

Художник В.И.Гау, 1847 год
Род деятельности: обер-камергер, благотворитель
Дата рождения: 12 августа (30 июля) 1813
Место рождения: Санкт-Петербург
Дата смерти: 13 января 1902 (31 декабря 1901) (88 лет)
Место смерти: Санкт-Петербург
Отец: Дмитрий Львович Нарышкин (1764—1838)
Мать: Мария Антоновна Четвертинская (1779—1854)
Супруга:
1. Екатерина Николаевна Новосильцева (1817—1869)
2. Александра Николаевна Чичерина (1839—191

Портал Кунцево Онлайн